Лицей 2022. Шестой выпуск

Руднев соскользнул с насыпи и подошёл к реке. Его следы заполнились водой. Заза остался наверху, он присел на траву, положил свой спиннинг на колени; он глядел, как Руднев спускает блесну и делает заброс. Приманка цеплялась за ил и шла тяжело. Илья кинул снова. Он стал крутить быстрей, так что блесна бежала по верху, часто выпрыгивая на воздух. Потом Заза повернул голову и посмотрел на поле, полинявшее к осени.

Илья смотал пустой заброс, сорвал с крючка клок водорослей.

— С тобой ухи не будет. — Заза сбежал к воде и тоже закинул спиннинг.

— Не поеду я никуда, — решил Руднев.

Они молча крутили катушки. Заза собирал слова, и, когда их набралось достаточно, он выпалил их разом:

— Слушай, наш дом стоит в хорошем месте. И тебя оно, знаю, умиляет: река есть, поля, есть болота, которые ты тоже любишь…

— Нет здесь болот, — сказал Руднев.

— Как же нет? А это что? — Заза обернулся на заливные луга. — Болота как есть!.. В общем, я не про них. Мне тут сделали предложение. Один человек, мой знакомый. Он хочет купить дом и землю. То есть дом-то ему такой не нужен. Построит другой. А вот земля… Участок же на тебе. Скоро тут везде будут хорошие дачи. А этот тип очень заинтересован, чтобы ты понимал. Дом совсем плохой. Ты же не думал его ремонтировать? Вот… А что дальше, подумай?

Заза закинул в сторону и отошёл вслед за леской. Эта пауза давалась Рудневу, чтобы тот успел разозлиться. Но Илья не сорвался, а, наоборот, заговорил смирным, даже безучастным тоном:

— Тебе деньги нужны?

— Как сказать, старик. Они всем нужны. Но я подумал, что это будет неплохая сделка, которая поможет нам обоим. Мне попервой в Питере будет тяжко.

— Хорошо.

— Хорошо? Ты готов продать? Я не думал, что ты такой молодец. Вот молодец! Давай я устрою встречу. Мы всё обсудим. Он цену хорошую даст. Но только если ты действительно хочешь!.. Старик?

— А?

— Ты побледнел чего-то.

— Хорошо, говорю. Я найду тебе деньги. Но дом не трогай.

Руднев забросил спиннинг в последний раз и на второй протяжке почувствовал зацеп. Леска стравилась с приятным стрёкотом. Илья мягко и быстро увёл удилище, чтобы подсечь рыбу. Ему это удалось. Рыба не сопротивлялась, шла высоко и даже не думала срываться. На мели она дёрнулась белой вспышкой и повисла на леске. Удилище изогнулось, спружинило и подало улов в руки Зазе.

— Жерех! — Заза снял рыбу с крючка и взвесил её в кулаке. — Грамм пятьсот будет.

Обратно они пошли через поле, убедившись, что дорога успела высохнуть после дождей. Это был короткий путь, но в низине луга могла держаться вода. Тогда бы им пришлось обходить или возвращаться той же высокой, но долгой дорогой. Руднев брёл впереди, его взгляда хватало до тёмно-сизой полосы ивняка на дальнем краю заливного луга. Но это было задолго до того, как они спустились в низину. И постепенно зримый край исчез в тумане.

Дальше он не видел ничего, кроме высокой травы да трёх рыхлых стогов молодой ивы. Даже в небе не находил он теперь некрасивых облаков и больше не запрокидывал головы, только чаще протирал упаренные в мареве глаза, смотрел перед собой и выискивал новый, сухой маршрут. Скоро джинсы промокли от росы, под ногами зачавкало. Руднев свернул с мокрой тропы в траву, в которой было суше. Теперь каждый новый шаг он делал с проверкой, пробуя мыском кочки осоки. И проваливаясь из раза в раз, и набирая полный ботинок, Илья понимал, что любой будущий путь лежит через болото.

— Дальше пойдём босиком, — сказал он назад.

Руднев затаился, чтобы услышать ответ Зазы. Раздался шорох. Это трепыхалась в пакете рыба.

— Заза?!

Наверное, он отстал, когда я свернул, подумал Руднев. Но тропинка тянулась рядом, и он шёл с нею сообща. Он бы увидел человека, точно бы увидел!

— Заза, ты идёшь?! — крикнул он высоко.

Посыпался крупный дождь. Смылись последние краски. Зашипела под ливнем трава. И рыба, почувствовав воду, опять ударила по его бедру хвостом.

Руднев решил вернуться. По прежней дороге, не сворачивая и не сокращая путь. Он торопился. «Это та же тропинка, — повторял себе Илья. — По ней я выйду к реке. Там будет ждать Заза, мокрый и злой. Но, скорее всего, я догоню его раньше». Но чем быстрее шёл Руднев, тем острее он понимал, что идёт не туда. Он звал Зазу простым «Эй!», застывал и опять спешил, снова кричал: «Э-эй!». Руднев решил снять ботинки, потому что они были полны и мозолили пятки. Он вылил из них воду, смыл налипшую на подошву глину и сунул в карманы пальто. Потом закатал джинсы и шёл босиком. Сначала земля показалась ему ледяной, но скоро ноги привыкли. Идти без обуви было легче.

Его плечи намокли, намокла спина. Дождь ударил с новой силой, будто кто выбил кран. Метёлки ежи повисли, и с них бежали струи. Наконец он увидел кроны ивы и решил, что берег близко. Тропа тоже погрубела, и капли дождя отскакивали от неё глухой дробью. Рыба в пакете встрепенулась, перевалилась на спину.

— Когда же ты сдохнешь? — спросил её Руднев.

Но жерех настойчиво бил хвостом. Он извивался, будто его только достали из речки, сильного и уверенного, не готового умирать.