Лицей 2021. Пятый выпуск

На сленге медиков ОРИТ (отделение реанимации и интенсивной терапии) часто называют «трамплином». Долгое время я не понимала почему. В спокойной докоронавирусной жизни трамплины — неотъемлемая часть Сорочанского горнолыжного курорта, куда я старалась выбраться зимой как можно чаще. Трамплин — это прекрасно, это абсолютная свобода, скорость, ветер в лицо и мерцание снежинок в прозрачном зимнем воздухе. Какая свобода между трубок, зондов и катетеров? Какая скорость у обездвиженных и седированных пациентов? Какой свежий воздух в душных палатах интенсивной терапии? Потом мне объяснили, да и я поняла интуитивно, что пациенты там «разгоняются» и, если их не «затормозить», они по трамплину на полной скорости улетают в пятнашку (пятнадцатый корпус, морг). Так что реанимация — это самый настоящий трамплин перед вечностью. Если пациент на него выходит, то нужны все знания и умения, чтобы его остановить.

Первыми волонтёров приняли линейные отделения, реанимации подтянулись немного позже. Набирали как совсем новеньких, так и уже опытных — из других отделений. Надо сказать, что ОРИТ для меня всегда был овеян романтикой, поэтому едва стеклянные двери реанимаций открылись для нас, я попросила о переводе.

На обучающей первой смене в ОРИТе мне даже, честно говоря, стало невыносимо скучно. Все шесть часов дежурства мы методично мыли всё, что видели, — медицинские столы и индивидуальные тумбочки, окна и двери, кровати, пол и даже потолок. То, что стерильность и санитария — залог скорейшего выздоровления пациентов, я понимала прекрасно, недаром же моей настольной книгой долгие годы была «Как нужно ухаживать за больными» леди Флоренс Найтингейл. Однако посвятить себя тряпке и швабре я не решалась. Так и ушла с первой смены с мыслью: «В реанимацию я больше ни ногой». Явилась в волонтёрский кабинет, и там меня сразу несколько человек с горящими глазами спросили: «Ну что? Круто же?» Надо сказать, что у меня в характере есть такая черта — я боюсь разочаровать других людей, пусть и едва знакомых. Поэтому мне пришлось имитировать бурный восторг, а в конце восхваления ОРИТа попросить поставить меня ещё в три смены на той же неделе. Уговаривала себя их перетерпеть, а через неделю всё-таки сказать координатору Саше, что предпочитаю посвятить себя полностью линейному отделению — родной хирургии.

В пятницу, после четырёх смен в реанимации, уже по пути от больницы к метро я внезапно осознала, что снова попросила поставить меня в реанимацию. Тут и стало понятно, что ОРИТ — пусть не с первого взгляда, но любовь на всю жизнь. Правда, я не смогла бросить и уже родную хирургию, поэтому совмещала смены — утром помогала в отделении, а вечером в реанимации. Единственным минусом такого совмещения было то, что порой утром и вечером я видела одних и тех же пациентов. Ухудшались.

ОРИТы и их специфика

Сейчас в ГКБ-52 девять отделений реанимации. Первый ОРИТ — общая реанимация — находится на первом этаже шестого корпуса, а любимая хирургия, где я начинала свой волонтёрский путь, — там же на пятом. В эту реанимацию весной я заходила довольно часто. Обычно меня посылали туда за картами пациентов, переведённых от нас туда и наоборот. Правда, пока я бегала за картами, никогда не было времени подробно узнать, что происходит в палатах. В то время реанимации ещё не принимали волонтёров, поэтому всегда было интересно туда заглянуть, ведь я мечтала именно о работе в ОРИТе.

Второй ОРИТ и до коронавируса, и во время пандемии специализировался на нефрологических патологиях, туда госпитализировали тех, кому требуется почечная поддержка — диализ или аппарат искусственной почки. Отделение сравнительно небольшое, до пандемии там было всего шесть реанимационных коек и шесть гемодиализных мест. Основная помощь волонтёров заключалась в транспортировке на гемодиализ и обратно пациентов из других отделений.

Третий ОРИТ имеет кардиологический профиль. В доковидную эру его пациентами были люди с инфарктами, сердечными недостаточностями различного характера, с ишемической болезнью сердца. COVID-19 хоть и сделал его общей «красной зоной», но специфики своей отделение не утратило. Именно ОРИТ-3 первым принял волонтёров и стал обучать их работе с реанимационными больными. Говоря о третьей реанимации, невозможно не упомянуть её волонтёрскую фею — Анжелику. Она из тех немногих волонтёров, у кого есть медицинское образование — врач-дерматовенеролог со своей практикой по эстетической косметологии. Когда бы я её ни встретила, она или только что со смены, или торопится в любимое отделение на очередное дежурство.

Четвёртый ОРИТ специализируется на больных с острым нарушением мозгового кровообращения, а если совсем просто — то в основном на пациентах с инсультами. В отделении двенадцать коек, и все они были отданы под коронавирусных больных с дополнительным ОНМК.