Литерный на Голгофу. Последние дни царской семьи

Постоянно находившийся в литерном поезде доктор использовал все свое искусство, но кровь не останавливалась. Мальчик умирал на глазах. Государь распорядился повернуть поезд на Петроград, о чем немедленно телеграфировал Александре Федоровне. Алексея привезли в Царское Село. Государь сам на руках занес его в комнату Александровского дворца. Александра Федоровна упала на колени у изголовья сына и зашлась в рыданиях. Врачи не успевали смачивать тампоны в соленой воде и закладывать их в ноздри Алексею. От потери крови Цесаревич потерял сознание, у него, как всегда в таких случаях, поднялась температура. Неожиданно в дверях появился Григорий Распутин, которого о беде предупредила Анна Вырубова.

– Не плачь, матушка, – проходя мимо Государыни, обронил Распутин.

Затем положил руку на маленькую бледную ладонь Алексея. Тот поднял на него затуманенные глаза.

– Успокойся, Алешенька, – мягко сказал Распутин. – Кровь у тебя уже не бежит. Скоро тебе станет лучше. Поспи.

Алексей закрыл глаза и успокоился, чувствуя на своей ладони тепло Распутина. Вскоре он уснул. Превозмогая изнеможение, Императрица поднялась с колен, одарила Распутина благодарным взглядом. Кровь уже не бежала из носа Алексея, он дышал спокойно и ровно. Распутин повернулся к Государю и сказал:

– Езжай в Ставку, с Алексеем все будет хорошо.

Затем поклонился и молча вышел. Кое-как добрался до своей квартиры в Петрограде и сутки не вставал с кровати. Акулина говорила, что таким изможденным и уставшим она его никогда не видела. Даже попить не мог самостоятельно, просил, чтобы она принесла ему воды. Императрица поняла, что, спасая Алексея, Распутин отдал ему все свои душевные силы.

Первый раз Александра Федоровна увидела Распутина в 1907 году. О нем ей много и восторженно рассказывала великая княгиня Милица Николаевна, жена великого князя Петра Николаевича.

Милица Николаевна была родом из Черногории. Еще до приезда в Россию она не раз слышала о русских старцах, почти святых, умеющих толковать Священное Писание и предсказывающих людям их будущее. Будучи мистической натурой, она охотно верила во все мистическое. И когда ей представили Григория, сразу приняла его за такого старца. Распутин незадолго перед этим совершил паломничество в Святую землю и еще не отошел от впечатлений своего путешествия. Он восторженно рассказывал об Иерусалиме, Голгофе, о Гробе Господнем. Но Милица Николаевна слушала не столько его рассказ, сколько необычную, сочную, наполненную каким-то особым таинственным смыслом народную речь сибирского богомольца. За каждой его фразой слышалась загадочная недосказанность, будившая фантазию. Она сразу распознала в нем и старца, и русского народного героя одновременно. И, вызывая жгучий интерес, стала рассказывать о нем людям своего круга. При этом нередко дорисовывала портрет Распутина чертами характера, которые придумывала сама.

Милица Николаевна была в то время близкой подругой Императрицы. Она и уговорила ее хотя бы одним глазком взглянуть на богомольного старца. Александра Федоровна согласилась. Но увидела в нем совсем не то, чем восторгалась Милица Николаевна. Ее поразили не простонародная речь Распутина, а его взгляд. Когда он смотрел на нее, его серые глаза начинали темнеть до такой степени, что против воли замирало сердце и возникало желание раствориться в них. Встречаясь с ним взглядом, Александра Федоровна становилась безвольной, ей хотелось расслабленно сидеть в кресле и, закрыв глаза, уходить в сказочный, неведомый мир. Хотелось слушать его и подчиняться его воле. Но Императрица сама обладала очень сильным характером. Она с такой страстью уставилась на Распутина, что его взгляд тут же потух и он отвел глаза в сторону. Воля Императрицы оказалась намного сильнее воли старца. Однако вскоре Распутин проявил то, что навсегда сблизило его с Александрой Федоровной.

Маленький Алексей неловко повернулся и ударился локтем о ножку стула. Уже через полчаса у него страшно распухла рука и поднялась температура. Он не переставая плакал, не в силах переносить боль, и ни один врач не мог облегчить его страдания. Пришедшая во дворец Милица Николаевна посоветовала Императрице позвать Распутина и попросить, чтобы он заговорил мальчика от боли. Александра Федоровна согласна была на все, только бы спасти сына. Распутина вызвали во дворец, он вскоре явился, погладил Алексея по голове, прочитал молитву, и мальчик успокоился. А через день пошел на поправку. С этого времени он и стал для Александры Федоровны главным спасителем сына.

Императрица не любила высший свет с его сплетнями, интригами, открытой и потаенной завистью, местью за успех и радостным злорадством по поводу каждой неудачи противника. Сирота, выросшая в пуританских условиях двора своей бабушки королевы Елизаветы, она не могла понять выставляемой напоказ безумной роскоши русского высшего общества и особенно откровенного распутства дам из самых знаменитых семей.