Литература с Дмитрием Быковым

Кстати

Какого рода кошка в английском языке? Мужского. Поэтому наши знаменитые переводы, в частности Нонны Слепаковой, пьесы «Кошка, которая гуляла сама по себе», это наша трактовка, наше вычитывание. Герой английской сказки – это кот. Кстати говоря, черная пантера Багира в «Маугли» тоже мужского рода. Потому что обычно их отношения с Маугли, во всяком случае, в мультике, трактуются почти как любовь Багиры к Маугли. Ничего подобного, Багира – она Багир! Она – мужик, и это очень принципиально, черный пантер Багир.

Кот – это олицетворение мужественного непокорного начала, победить этот мир может только тот, кто над ним улыбается.

Напоследок несколько слов о том, как эта сказка, злая сказка, жестокая, повлияла на мировую литературу.

«Алиса в Стране чудес» – это злая сказка доброго и сентиментального человека. Она оказала огромное влияние на литературу абсурда во всем мире. И самым буквальным учеником «Алисы», самым прямым ее наследником был человек, умевший благодарно и точно записывать свои страшные сны, главный писатель XX века – Франц Кафка. И вот тем детям, которым нравится «Алиса», рекомендую немедленно прочесть несколько новелл Кафки. Прежде всего, «Сельский врач», «Верхом на ведре», «В исправительной колонии». Может быть, «Превращение», хотя это совсем не детский рассказ. Когда вы подрастете, вы прочтете его страшные большие сказки – «Замок», «Процесс». Вы увидите, что абсурда может быть еще больше.

Именно из Кафки выросли все главные «сказки» XX века, Стивен Кинг, например. И главная примета этих сказок – то, что они страшные. Потому что сказка не должна быть доброй, сказка должна быть жестокой, чтобы подготовить ребенка к вхождению в жестокий мир.

Главное, из страшной сказки всегда очень легко выйти – взять да и захлопнуть книжку.

«Хроники Нарнии»: что в шкафу?

Клайв Стэйплз Льюис цикл повестей «Хроники Нарнии»

Должен сразу сказать, что цикл «Хроники Нарнии» из всех сказок XX века всегда нравился мне меньше всего. Это связано отчасти с тем, что я воспитан на скандинавской детской традиции, на очень взрослых сказках Андерсена, и еще более взрослых сказках Линдгрен, и совсем взрослых сказках Туве Янссон.

Если говорить о каких-то претензиях к сказкам Льюиса, то главная состоит в том, что он довольно эклектичен. Вы, вероятно, знаете это слово. Эклектичен – значит, полон слишком разнородных элементов. Там смесь из фавнов, эльфов, фей и говорящих животных, магических колец, в общем, это такой мир-винегрет. Мир тотальной фантазии, где решительно все магические предметы, ритуалы и волшебные существа собраны в разных пропорциях, и это создает некую разностильность.

Мы привыкли к таким строго продуманным мирам, как толкиновское Средиземье, или мир Джоан Роулинг со средневековой магией, алхимией и прочими строго отобранными вещами. В Средиземье мы хотя сталкиваемся и с эльфами, и с шагающими деревьями, которые есть и у Льюиса, но мир Толкина продуман более или менее в традициях английской сказки, что ему и положено как фольклористу. А мир Клайва Льюиса, филолога и богослова, близкого толкиновского приятеля, о чем поговорим дальше, состоит из всего и сразу.