Литература как жизнь. Том II

– аппаратом, а аппарат будет смотреть в рот вождю и оригинальное, отличное от вождя мнение будет преследоваться как государственное преступление, если бурлящая жизнь будет убита страхом и заменена казармой, мы столкнемся с самым страшным вопросом: «зачем?» Это реальная и грозная опасность, такая возможность есть, – Роза права! – но этот результат абсолютно не обязателен, он не запрограммирован! Я в этом убежден! Каждый человек, кто умеет читать и мыслить, я надеюсь – разберется, где программа Октября, а где ее искажение, дискредитация. Я совершенно согласен с Розой: опасность в том, чтобы не возвести необходимость в добродетель»[307].

«Отличное от вождя мнение», «человек, кто умеет» – отнеся эти выражения к вкусовой идиосинкразии автора, «запрограммирован» – к модернизации, отметим, что по существу это вложенное в уста Ленина суждение являлось объектом его полемики, начиная еще со II съезда РСДРП. Имея в виду именно такие положения (которые здесь вложены ему в уста), отвечая своим оппонентам (в том числе Розе Люксембург), Ленин писал: «Как отдельные люди, любые представители партий и классов могут заблуждаться, но когда они выступают на публичной арене, перед всем населением, то отдельные ошибки неизбежно выправляются соответственными группами или классами, заинтересованными в борьбе. Классы не ошибаются: в общем и целом они намечают свои интересы и свои политические задачи соответственно условиям борьбы и условиям общественной эволюции» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 16, с. 347).

Для Ленина, таким образом, не существовало ни тех вопросов, которые ему в пьесе приписываются, ни тех страхов, которыми нас от его имени в той же пьесе пугают А если же все-таки опасность, как история показала, реализовалась и революционный класс, в какой-то мере, ошибся, то надо либо набраться смелости и серьезности, чтобы внести коррективы в ленинские суждения, либо вовсе не затрагивать этого вопроса. Но уж во всяком случае недопустимо вносить дополнительную путаницу, заставляя Ленина поддакивать Розе Люксембург по тем пунктам, по которым он с ней спорил.

«Сколько демократии, столько и социализма!» – так, по пьесе, утверждает Ленин, что опять-таки не соответствует истинно ленинской позиции, согласно которой подобные утверждения являются абстракцией, метафизикой. Вот что говорил В. И. Ленин: «Решительно никакого принципиального противоречия между советским (т. е. социалистическим) демократизмом и применением диктаторской власти отдельных лиц нет. Отличие пролетарской диктатуры от буржуазной состоит в том, что первая направляет свои удары против, эксплуататорского меньшинства в интересах эксплуатируемого большинства, а затем в том, что первую осуществляют – и через отдельных лиц – не только массы трудящихся и эксплуатируемых, но и организации, построенные так, чтобы именно такие массы будить, поднимать к историческому творчеству (советские организации принадлежат к этого рода организациям)» (Полн. собр. соч., т. 36, с. 199).

Суждения в духе расхожего либерализма, с которым Ленин неизменно полемизировал, в пьесе ему приписываются: «Да, единство – сила партии, но слепое безыдейное единство, основанное на беспрекословной воле вождя, на личной преданности ему, на отсутствии споров, борьбы мнений – это страшная слабость партии. А если вождь вдруг пошел не туда? Ведь тогда партия, подавленная догматическим пониманием единства, не сможет воспользоваться своими правами и обязанностями, она будет молчать, хотя обязана кричать, она санкционирует все, что изречет и сделает вождь». Подобные разговоры Ленину приходилось слышать на всем пути строительства большевистской партии, именно на это он отвечал: «Вопрос встал действительно громадного значения: во-первых, вопрос принципиальный, совместимо ли вообще назначение отдельных лиц, облеченных неограниченными полномочиями диктаторов, с коренными началами Советской власти; во-вторых, в каком отношении стоит этот случай – этот прецедент, если хотите, – к особенным задачам власти в данный конкретный момент. И на том и на другом вопросе надо очень внимательно остановиться» (Полн. собр. соч., т. 36, с. 198). Ответ, по Ленину (см. выше): совместимо!

По пьесе, в ответ на реплику Петра Струве о том, что революция явится торжеством «хама». Ленин ссылается на Писание: «Я отвечу словами святого апостола Павла из первого послания к коринфянам: «Ибо как смерть через человека, так через человека и воскресение». Отвечая на замечание Мартова о том, что и его, Ленина, не миновала ирония истории, Ленин опять отвечает по-библейски: «И был вечер, и было утро».