Лисы графства Рэндалл

Честно говоря, я вообще не помнил ни одного случая, когда бы он до меня дотрагивался.

– Так хорошо?

– Пойдёт. Ничего не вижу.

– Тогда начинай, – тихо приказал он, дёргая за длинный конец шарфа, как за поводок.

Я скинул балетки, переступил с ноги на ногу, заново привыкая к ощущению почти-босых-ступней, и медленно пошёл по кругу, следуя за натяжением шёлкового поводка.

Озноб начал постепенно уступать место ощущению невесомости.

Сперва затихло сердцебиение. Пульс постепенно стёк в подушечки пальцев и сошёл на нет, оставив только лёгкий зуд, но и он с каждым шагом ощущался слабее. Ледниковый холодок медленно расползался со спины по всему телу – плечи, шея, губы, и вниз – бёдра, колени, ступни. После третьего круга я невольно начал задирать подбородок кверху, хватая воздух открытым ртом, и при каждом шаге привставать на мыски, как балерина. Вскоре перестал ощущаться и холодок, словно кожа онемела, и босые пятки уже не чувствовали тёплую шероховатость деревянного пола.

В уголках глаз стало мокро и горячо – закипели слёзы.

Я резко выдохнул – и шагнул вверх, как на ступени; ветер шёлком увивался вокруг, такой плотный и густой, что на нём можно было лежать, как в гамаке.

…Где-то невероятно далеко Макди присвистнул, но этот звук почти сразу потонул в собачьем скулеже.

Хотя мне никогда не предоставлялась возможность посмотреть на этот номер со стороны, я примерно представляю, как он выглядит. Сначала волшебник водит меня по кругу, как ту болонку на поводке, быстрее и быстрее. Если это не репетиция, а представление, то с самого начала сцена затянута серебристо-голубоватым дымом, но невысоко – примерно по колено. Волшебник будто бы укладывает на густые клубы дыма отрез шёлка и тоже ведёт им по кругу, и в какой-то момент я наступаю уже не на пол, а на краешек ткани.

Она спиралью завивается к верху – и я бегу по ней, как по лестнице.

А ровно за секунду до того, как мой «поводок» натянется, волшебник отпускает его.

Я слеп и свободен.

Иногда у меня получается взбежать очень высоко, метров на тридцать. Наш номер всегда происходит под открытым небом, без шатров и ширм, на одной только сцене, так что леску и невидимые верёвки привязывать не к чему. Из всего освещения – синие факелы и слепящие фонтаны бенгальских огней. Когда я чувствую, что в тело начинает возвращаться тяжесть и тепло, то достаю из рукава трубочку фейерверка и дёргаю за шнурок. На конце трубочки вспыхивает ворох искр. Я выгибаю спину и ныряю назад, через голову. Это немного страшно, но на самом деле падение происходит всегда медленно, и у самой земли, под тихую команду волшебника «Раз!», я успеваю сделать сальто и приземлиться на ноги. Фейерверк к тому моменту уже гаснет.

Номер называется «Сын Падающей Звезды».

– Раз.

Сегодня я слишком разоспался у подножья холма, и поэтому едва не пропустил момент. Пришлось приземляться на руки, а уже потом через «мостик» вставать на ноги. От резкого напряжения запястья загудели, но ни один сустав не хрустнул.

– Ты великолепен, Келли, – ровно похвалил меня волшебник, прежде чем Магди успел вставить хоть слово. – Но тебе нужно отдохнуть. Возвращайся к себе и ложись спать, я сам здесь приберусь.

Я сдёрнул повязку и улыбнулся, запрокинув голову. Мой волшебник стоял, спрятав кисти рук в рукава, как в муфту, и покусывая нижнюю губу.

Недоволен.

– На представлении не подведу, честно, – клятвенно пообещал я, прижав ладонь к груди. Сердце, как всегда после этого номера, с опозданием подкатило к горлу живым комком.

– Иди спать, Кальвин.

О-о-о… Полное имя – уже серьёзный намёк.

Я раскланялся – Макди, аплодирующей Ирме, беснующимся в клетках зверям – и, насвистывая, побежал к нашему фургону.

Всё хорошо. Всё просто замечательно, но, действительно, спать надо больше.

И чаще.

Наши могут сколько угодно попрекать нынешнего Франка Макди скаредностью и скупостью, но надо отдать ему должное – впечатление он производить умеет.

Честно говоря, это единственное, что он может производить.

Но, так или иначе, план захвата города – а появление «Удивительного цирка Макди» хозяин называет именно что захватом – всегда заранее расписывается до мелочей. У каждого – уникальная роль и отдельная улица, которая должна стать на несколько часов ареной для представления. Ирма гоняет своё зверьё по паркам и скверам. Гуттаперчевых братьев Томашей обычно отправляют на одну из площадей – выступления у них всегда весьма зрелищные. Клоуны и мимы разбредаются по рынкам, торговым рядам и рабочим кварталам. Наездники в ярких костюмах гоняют пыль по центральным улицам. Актриски, изображая гадалок и цыганок, разбредаются кто куда, но каждому «осчастливленному» рассказывают об удивительном зрелище, которое якобы ждёт его следующим вечером. Лилипуты и великаны устраивают шествие по какому-нибудь людному проспекту и раздают листовки. Сам Макди по очереди навещает самых важных горожан – обычно мэра, судью, начальника полиции, иногда заведующего госпиталем или директора местной школы – и лично вручает им приглашения. Разумеется, бесплатные.