Лимонный хлеб с маком

– Я тоже не возьму в толк, куда все исчезло. Ведь Лола покинула нас внезапно, не успев оповестить о болезни. Смерти она никак не ожидала. Когда я последний раз прощалась с ней, она была в порядке. На следующий день Ньебла вдруг начала лаять у двери моего дома… Мы помчались сюда и обнаружили тело; выглядела Лола спокойной, только глаз не открывала. Но все было на своих местах. Наверно, кто-то сюда входил, спроси-ка свою сестру. Ну ладно, теперь уже не важно. Дома у меня есть номер телефона поставщика муки, я сообщу тебе сегодня ближе к вечеру.

Они спустились на первый этаж. Матиас выносил мешки с мусором на улицу.

Каталина заметила красивый красный кардиган, который ее подруга иногда надевала летними вечерами, если северный ветер забредал в Вальдемосу.

– Не возражаешь, если я оставлю его себе? – спросила она, вытаскивая кардиган из мешка для мусора.

– Бери все, что хочешь, Кати.

Но она не пожелала больше ничего и с грустью наблюдала, как Матиас тащит по улице семь мешков, наполненных сковородками, кастрюлями, старыми безделушками, футболками, юбками и сандалиями. Ей показалось, что мешки наполнены жизнью Лолы.

Марина и Матиас посетили магазин «Икея», чтобы купить диван-кровать, шкаф и пару светильников для комнаты, где будут спать Лаура и ее дочь. И еще татами для Зигфрида. Матиас немедленно приступил к работе, точно следуя письменным инструкциям, в которых объяснения были иллюстрированы улыбающейся фигуркой с гаечным ключом. Через шесть часов, несколько раз покрыв матом гребаных шведов, он собрал-таки шкаф и диван-кровать в гостевой комнате.

– Как же я устал, – признался он, упав на диван в одиннадцать часов вечера.

– Да ты же вкалываешь без передыха. Откровенно говоря, Матиас, я не уверена, что стоит так сильно ремонтировать дом.

– Но нельзя же размещать их на ночь в кладовке, не покрасив ее и не приведя в порядок кровать… К тому же ты выгоднее его продашь.

– Что правда, то правда, – согласилась Марина.

– Как же здесь хорошо, – вздохнул он, беря ее за руку.

– И я в первый день почувствовала себя здесь так хорошо. Сразу же, едва вышла из такси. В нашем поселке есть что-то особенное… Знаешь, я все время думаю о злополучной папке. Уверена, что ее унес Армандо.

– Когда приедет Зигфрид, мы можем слегка припугнуть Армандо, – сказал Матиас, изобразив на лице жестокость, а потом хитро улыбнулся и спросил по-немецки: – Как будет на испанском «ублюдок»?

– Можно сказать «козел», – небрежно перевела Марина. – Мне известно, Матиас, что тут скрыто что-то еще, и он об этом знает. В этих стенах находится нечто, что от меня ускользает. Ясно, что Лола нуждалась в деньгах для уплаты налога за наследство. И что она просила их у Томеу, как я догадалась из разговора с его женой. Также Лола просила и у других. Пока дело не дошло до моей бабушки. Но все это выглядит странно.

– Ничего странного в том, что такие женщины, как твоя бабушка, у которых водятся деньги, помогают медсестрам или нянечкам, или кому-то еще. Случается, и миллионеры лишают своих детей наследства, чтобы оставить капитал «Врачам без границ» или ласковой латиноамериканке, которая заботилась о них в последние годы их жизни. Ну а Нерея помогла Лоле. К тому же деньги та ей не вернула, а сделала совладелицей.

Марина не ответила. Однако ей было ясно, что необходимо встретиться с зятем и выяснить, не брал ли он что-нибудь из дома. Поговорить наедине.

– Правда в том, – продолжил Матиас, – что эта добрая женщина сделала тебе чудесный подарок. И всего через два дня пребывания здесь я начал понимать, почему немцы колонизируют ваш остров. Неплохое место для вышедших на пенсию.

Марина рассмеялась. Матиас повернулся к ней и поцеловал в губы. Погладил ее лицо и снова поцеловал. Между поцелуями и ласками она пошутила, изобразив, как Матиас и Зигфрид избивают самого «Флавио Бриаторе». Он тоже засмеялся и снова поцеловал ее, выронив резинку из ее косы.

– Но ведь ты же устал?

Началась первая неделя июля, и волна туристов накрыла Майорку. Ближе к вечеру, покинув пляжи, они вяло прогуливались, шаркая шлепанцами по улицам Вальдемосы, раскупая изделия ручной работы, статуэтки исполнительниц танца фламенко с клеймом «Сделано в Китае», ликеры на майорканских травах, браслеты-нитки и пепельницы с надписями в духе «Страсть к Майорке». Не забывали и об обязательном посещении «Чартерхауса», любовного гнездышка Шопена и его высокомерной французской писательницы, а также о последней остановке прогулочного маршрута: пекарне Кан-Моли. Матиас соорудил пару скамеек из стволов дерева, на которых гости усаживались, чтобы полакомиться местными пирожными, а иногда и кусочком лимонного хлеба с маком, когда Каталине приходило в голову одарить кого-то из туристов. Мне придется сделать отступление, прежде чем продолжить рассказ об июле на Майорке. Возможно, читатель думает, что пекарши нашли, наконец, рецепт лимонного кекса. Нет ничего более далекого от истины. К разочарованию Марины, священник и остальные клиенты уже на следующий день опять жаловались на вкус этой сладости…