Лимонный хлеб с маком

Матиас оседлал Vespino Аниты и поехал в секцию «Сделай сам» магазина «Алькампо» за всем необходимым для превращения мрачного помещения, унаследованного Мариной, в более гостеприимное место. Краска, ведра, валики, скотч, кисти, щетки, отделочные материалы…

Сестры остались в пекарне наедине.

– Хочу показать тебе кое-что. Давай поднимемся на второй этаж.

Они вошли в спальню. Анна села на кровать, а Марина открыла прикроватный столик и достала японский журнал.

– Вот она.

Анна внимательно рассматривала фото.

– Когда эта сеньора пришла работать в дом мамы и папы, ей было пятнадцать лет. Вот бы точно узнать, сколько времени она прослужила у нас. Но Каталина упорно не желает мне рассказывать, – вздохнула Марина, подойдя к сестре и глядя на фотографию. – Ее лицо ни о чем тебе не говорит? А мне… мне оно что-то напоминает.

– Ни разу в жизни не видела эту даму, – ответила Анна.

Они продолжали разглядывать фотографию, пока не запищал мобильный телефон Анны. Она вернула журнал Марине, которая еще раз вгляделась в портрет покойной пекарши.

Анна достала мобильник из сумочки. На экране – сообщение от Антонио. Она прочла:

«Я подписал контракт с арабами на рейс в Грецию. Буду отсутствовать в июле и августе. Когда возвращусь в сентябре, больше не желаю обмениваться посланиями, а приеду за тобой».

Ну почему текстовое сообщение из нескольких десятков слов так потрясло ее? С каждым СМС от Антонио она чувствовала, как некий материальный объект понемногу проходит через ее тело и наполняет его малыми дозами удовольствия. Берет начало в груди и спускается к животу, пока не достигнет самого сокровенного места… а ведь это просто слова. Она сделала глубокий вдох, пытаясь заблокировать предательское ощущение, охватившее ее тело, и злясь на себя за отсутствие контроля.

– Анна, с тобой все в порядке?

– Пора звонить поставщику муки, она уже заканчивается. Летом приходится удваивать заказы, – объявила Каталина.

– А куда звонить-то?

– У Лолы в спальне на столике лежала очень старая бордовая папка с номерами телефонов всех поставщиков.

– Не было там никакой папки, как и бумаг. Я никогда их не видела, – удивилась Марина.

– Тогда поищи в шкафу.

– И там ничего нет.

– Значит, твой муж выбросил их вместе с огромным количеством мешков, которые он наполнил.

– Мы пока ничего не выбрасывали, держим в пакетах в кладовке, но бумаг там нет.

Марина была уверена, что в доме нет ни старых папок, ни телефонных книг, ни блокнотов, ни фотографий, ни счетов. Но она не собиралась упускать возможность разузнать что-то еще, какой бы незначительной ни была информация.

– Пойдем-ка взглянем вместе, – позвала Марина, поднимаясь по лестнице.

Каталина последовала за ней. Ньебла подошла к пекарше, виляя хвостом. Матиас после завтрака мыл чашки в раковине.

– Ах, сколько же тут осталось воспоминаний, – вздохнув, задумчиво сказала Каталина по-майоркански, увидев кухню своей бывшей подруги.

– Доброе утро, Кати, – приветствовал ее Матиас на майорканском, ополаскивая стаканы.

– Доброе, Матиас. Ты спать сегодня хороший, да? В Вальдемосе спать от души, правда, красавчик? – заорала Каталина.

– Да. Красавчик сегодня спать очень хороший, – отвечал Матиас, берясь за швабру.

– До чего же хороши эти немцы, – не унималась Каталина и снова посмотрела на Марину. – Такой спокойный. Со щеткой, мылом «Фэйри» и метлой. Будто ему все это привычно…

Матиас вопрошающе посмотрел на Марину в ожидании синхронного перевода: некоторые испанские слова прозвучали для него впервые. Марина ответила гримасой, означающей: «Ничего важного».

– Да, и майорканские мужики могут взяться за метлу. А вот что касается щетки для мытья посуды… – заметила Каталина, открывая ящик шкафа. – Вот здесь хранились счета, – доложила она, уставившись в пустой ящик.

– Внутри ничего не было, я же тебе говорила. Всего лишь несвернутые салфетки.

Удивленная Каталина последовала за Мариной в спальню.

Открыли ящик прикроватной тумбочки, а там только стетоскоп и блокнот «Молескин».

– Вот тут она хранила свою папку.

– А что-нибудь еще у нее было?

Каталина подняла брови. Надо же, ее новая подруга опять перешла в наступление; какая же она упрямица.

– Еще – небольшой альбом с семейными фотографиями и снимками с праздника Блаженной[32]. Лола была одной из главных танцовщиц, и организаторы праздника всегда ее фотографировали.

Каталина выждала несколько секунд, призадумавшись.