Лимонный хлеб с маком

До сих пор чтение этой ученой женщины ограничивалось обязательной литературой школьной программы и книгами по медицинской специальности, но теперь она стала получать удовольствие от художественных произведений. Урсула умело знакомила ее понемногу, подсовывая книги своих «наставниц», у которых она училась и продолжала учиться писать. На первом месте – «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте, «Любовница» Маргерит Дюрас, «Дом духов» Исабель Альенде, «Как вода для шоколада» Лауры Эскивель и еще одно произведение, которое, как была уверена Урсула, ей очень понравится: «Женщина на войне» Марухи Торрес.

Месяцы текли спокойно в заботах о выпечке и увлечении художественной литературой, а в это время между тремя одинокими женщинами, затерявшимися в горах Трамонтаны, завязывалась крепкая дружба.

Как-то вскоре после беседы с мэром Марина позвонила Анне, чтобы сообщить о новой находке – о тех десяти процентах, что принадлежали их бабушке. Однако Анна в свойственной ей манере не придала этому большого значения. Прежде чем повесить трубку, пообещала посетить Вальдемосу на неделе вместе с Анитой в надежде, что они приступят к частным урокам математики и химии.

Анна и Антонио обменялись парой кратких посланий по мобильникам. Он снова намекнул на желание встретиться. А она, подавляя свои самые сокровенные желания, ответила мягко, но, может, чуть смелее, чем следовало. Ничего лишнего, ведь она замужняя женщина, а Майорка очень тесный островок…

Анита серьезно отнеслась к частным урокам. Начиналась последняя четверть учебы в школе, и если ей удастся окончить класс, то впервые за четыре года она сможет провести все лето, не делая уроки, не открывая учебники и не решая задачи по математике. Такая перспектива казалась ей почти нереальной, но все-таки вдохновляла, и она стремилась достичь этой цели. Аните понравился новый член семьи с первого дня, едва она увидела Марину. Кое-что заставило девушку смотреть на нее другими глазами с первой же секунды. А именно, тетя стала единственным человеком в мире, который обращался к ней по имени, не прибегая к слащавому уменьшительно-ласкательному слову, на которое ее обрекли родители с детства, – Анита. Так называли ее все – учителя, одноклассники, команда по плаванию, бабушка по отцу, подруги матери из яхт-клуба… Она возненавидела свое имя, годное разве что для миленькой и беспомощной девочки.

В одну из суббот, когда, как и во все ее субботы, Аните было нечего делать, она взяла свой Vespino и доехала до Вальдемосы. Марина удивилась, увидев племянницу в девять утра. Анита искала место, где она могла бы спокойно заниматься весь день. Она пообещала не беспокоить Марину и отправилась наверх. И пока Каталина, Урсула и Марина месили тесто, она погрузилась в решение замысловатых математических задачек с дробями, геометрическими площадями и объемами, которые ей абсолютно ни к чему в жизни, но так важны для странного доклада под названием ПИЗА[31].

Так за одной субботой последовала другая, а потом еще и еще. Днем тетя и племянница ходили на прогулку с собакой. Анита впитывала рассказы Марины о ее увлекательной жизни в качестве волонтера и стала восхищаться тетушкой, а Марина уловила в племяннице желание летать, чувствовать себя свободной, покинуть клочок земли, на котором она появилась на свет, уехать с этой скалы и стать самой собой… Вот так, не форсируя события и мало-помалу, они восполнили потерянные друг для друга целых четырнадцать лет.

Однажды, в субботний день в конце мая, Анна решила посетить с Анитой пекарню, чтобы поблагодарить сестру за помощь дочери. Она сопроводила ее туда лишь в первый день, а в остальное время Анита захотела добираться самостоятельно. Для нее пекарня превращалась в личное пространство, и мать понимала и уважала это. Анита отказалась идти вдвоем, сославшись на то, что Анна будет отвлекать их от занятий и что накопилось слишком много задач, требующих решения. И настояла на своем.

Хотя отношения между матерью и дочерью улучшились, Анита оставалась непредсказуемой. Иногда она ужинала с Анной спокойно, но почти не разговаривая, а в другие дни, если получала неуд, хлопала дверью и запиралась в своей комнате или, что еще хуже, вскакивала на мотоцикл и исчезала на несколько часов… Неуправляемые гормоны юности.

– Анита, дорогая, я пробуду там всего час. И сразу же уеду.

Со словами «ну и хреновина, мама» Анита завела свой Vespino, а мать последовала за ней на BMW.

– Рада повидаться с тобой, Анна, – сказала Марина, когда сестра вошла в пекарню. – Где ты пропадала?

Марина подошла, и Анна обняла ее. Анита схватила с прилавка кусок лимонного кекса и с угрюмым видом устремилась наверх. По краткому приветствию племянницы Марина догадалась, что они, видимо, поссорились. Сестры последовали за ней. Анита начала варить кофе. Анна оглядела пространство, все такое же невзрачное; потертый диван, пустой шкаф… Как и в первый раз, когда она увидела. Ее удивило, что Марина не украсила помещение даже минимально, не добавила ни одной мелкой детали. Ведь она провела здесь почти четыре месяца.