Лимонный хлеб с маком

Владельцу бара Томеу Марина прописала чабрец для борьбы с подагрой, лимонный сок, подслащенный стевией (сахарозаменителем), для снижения уровня мочевой кислоты в крови и, конечно же, посоветовала прекратить ежедневное обжорство свиной «собрасадой». А водителю автобуса, страдающему сахарным диабетом, порекомендовала пить настой эвкалиптовых листьев.

Все небольшие диетические изменения, которые она рекомендовала местным жителям, давали результат уже через неделю применения на практике. У мэра улучшилось настроение: теперь он спал по восемь часов кряду благодаря настою полевого цветка, что растет на острове. Томеу заметил некоторое улучшение самочувствия после завтраков с тимьяном, но заявил, что так пристрастился к «собрасаде», что без нее не может обойтись… поэтому-то и продолжал хромать. Кроме того, играющие в футбол дети обнаружили, что обработка их окровавленных коленей в пекарне мылом и водой гораздо менее болезненна, но столь же эффективна, как спирт или перекись водорода, которыми их матери промывали им ссадины. Марина использовала любую консультацию, чтобы расспросить о Лоле. Однако коренные жители Майорки скупы на слова, и она не добилась никаких новых сведений. Говорили, что Лола была открытой, очень работящей, с вечной улыбкой на устах. И лучшей пекаршей в Сьерра-де-Трамонтана.

– У нее были черные глаза, которые могли свести с ума, – признался Томеу.

Полной неожиданностью для Марины стало то, что своими медицинскими советами она обидела врача, который раз в неделю навещал Вальдемосу. Когда парикмахерша повторила ему фразу Марины: «Лихорадка полезна твоему сыну», увидев, что он делает укол – пять миллилитров парацетамола – при температуре у ребенка всего тридцать семь и две десятых градуса, доктор Идальго назвал пекаршу «жалкой знахаркой». А когда он узнал о травах и странных мазях, рекомендованных пекаршей, предупредил мэра, что она подвергает опасности жителей Вальдемосы и что либо все вернется на круги своя, либо он потребует перевести его в другое место работы. Все не так просто, ведь доктор Идальго навещал Вальдемосу целых десять лет, был в курсе графика детских прививок, знал историю болезни всех местных жителей. Врач выписывал рецепты и, вероятно, некоторые его пациенты страдали заболеваниями, которые Марина из своей пекарни вряд ли могла диагностировать. И мэр, не осмелившись признаться, что Марина прописала ему настой мака, который действовал великолепно, пообещал решить проблему как можно скорее.

В тот же день, понурив голову, с темным хлебом под мышкой, мэр попросил Марину выйти на минутку из пекарни, чтобы поговорить. Марина покинула прилавок в надежде, что мэр намерен передать ей запрошенный документ.

– Прежде всего, хочу тебе сообщить, что чиновница все еще в отпуске. Теперь она утверждает, что простудилась из-за того снегопада…

– У тебя продолжаются проблемы с бессонницей?

– Нет, что ты… – ответил мэр, не осмеливаясь посмотреть ей в глаза. – Кто бы мог подумать, что полевой цветок, растущий рядом с моим домом, изменит мою жизнь.

Они умолкли, и мэр прочистил горло.

– Как бы тебе лучше объяснить… – продолжил он, словно беседуя сам с собой, и почесал затылок. – Ну, в общем…

Марина в ожидании подняла брови.

– Ну да ладно, – решился мэр. – Ничего особенного, но доктор Идальго обиделся.

Марина удивилась.

– Почему?

– Плохо воспринял то, что ты прописываешь нам травы. Он считает, что это противоречит рекомендациям, которые он дает больным…

– Я с ним побеседую. А ты не волнуйся.

– Ты с ним знакома?

– Нет. Но не беспокойся, я ему представлюсь.

– У него отвратительный характер.

– А у меня – нет, – с улыбкой ответила Марина.

Через десять минут, попросив Урсулу заменить ее, она подошла к амбулатории Вальдемосы. Решила сначала извиниться, а если проблема останется, то она перестанет давать советы клиентам пекарни. Марина постучала в дверь костяшками пальцев.

– Войдите! – крикнул врач.

Марина вошла в кабинет доктора Идальго.

Забываются школьники, с которыми учишься в одном классе, коллеги по работе и те, кого когда-то встретил за ужином с друзьями во взрослом возрасте, но никогда не забываешь тех, с кем провел детство. Почему-то нейронные сети в мозгу ребенка, сохраняющиеся в юности, способны удерживать физиономии тех, кто окружал тебя в начальный период жизни. Так и случилось: хотя со времени учебы в школе Марина никогда не видела того одноклассника с прыщавым лицом, долговязого и неуклюжего, который играл роль Дон Кихота перед мельницей в Пальме, она узнала его, как только переступила порог.

– Мигель?

– Марина? Сколько лет, сколько зим! – воскликнул он удивленно, увидев ее и вставая из-за стола.

– Тридцать один год… более или менее, – ответила она, подходя к нему.

Они дважды расцеловались. Доктор был в восторге от встречи с подругой детства. Он нежно взял ее за руку.

– А ты все такая же, – сказал врач с искренней улыбкой.

– Ну как я могла остаться такой же, Мигель?

– Я вот успел потерять волосы, – указал он на свою лысую голову, посмеиваясь.

Несколько секунд они изучали друг друга. Оба были тронуты встречей.