Лимонный хлеб с маком

– Точно. В этот день она прихорашивалась, подводила глаза и садилась у пирса Вальдемосы, чтобы понаблюдать за тобой – секунду, две… Всего-то. Она знала, что Нестор повезет тебя и Анну в порт и возьмет на свой баркас. Когда-то и Лола бывала на этой лодке – до того, как забеременела. Ну, а Лола в твой день рождения дожидалась в порту. Сидела там, пока вы втроем проходили мимо нее. – Каталина повторила: – Ради двух-трех секунд, и всё… Затем возвращалась домой с разбитым сердцем.

Марина была в смятении, словно ее мозг оказался неспособным соединить концы с концами, а разум застыл, поглощая бессвязную информацию.

– И вот что еще я хорошо запомнила. Когда ты была в ее утробе, я пошла навестить Лолу в дом матерей-одиночек. Вдвоем мы провели все утро, выбирая тебе имя, хотя и знали, что приемная семья назовет по-своему. Лола хотела дать имя повеселее, совсем не такое, как у нее, – ей оно совсем не нравилось. А поскольку мечтала сохранить и что-то свое, выбрала имя Мария. Затем решила учесть также имя твоего отца, Нестора, и, играя буквами, добавила «н». Вот так и получилось красивое имя – Марина, «женщина, рожденная в море».

– Какой она была, моя мать Лола?

Каталине требовалось чуток поразмыслить, прежде чем ответить, попытаться подобрать нужные слова. Первое характеризующее Лолу прилагательное, которое услышит ее дочь. Составить наилучшую фразу, способную смягчить боль от жестокой правды, которую она только что приоткрыла. Однако не смогла найти подходящее слово; ни одно не казалось правильным.

– Так какой же была моя мать, Кати? – настаивала Марина.

– Она была…

Каталина взяла Марину за руку, и та впервые посмотрела подруге в глаза. Единственное, что пришло в голову Каталине:

– Твоя мать была… как тот самый хлеб.

Матиас выдержал необычный ливень как настоящий мужчина. Марина обрушила на него поток слез. Он крепко обнял ее, чувствуя свою вину. Урсула перечислила ему причины, по которым Марине отказали в справке о годности к приемному материнству, и твердила издевательски, что Матиаса, должно быть, осчастливило такое решение психологов Майорканского института социальных дел. Обнимая Марину, он предложил поговорить с теми, кто подписал злосчастные бумаги. Ведь должен же быть какой-то способ исправить случившееся, вразумить чиновников. Марина попросила его помолчать; она пыталась понять, что же произошло в ее жизни.

По странному совпадению, всего в нескольких километрах от них, на парковке, пропахшей выхлопными газами, Анна лила слезы на руки Антонио. «Метастазы в легких. Осталось три, четыре, пять месяцев», – объявила ей онколог на последнем осмотре.

Матиас хотел остаться в Вальдемосе на сентябрь, но Марина попросила его вернуться в Палестину. Она переживала худшую полосу в своей жизни… Ей просто необходимо побыть одной. Наоми медленно растворялась в ее мыслях; в конце концов, и она займет место Лолы в своей жизни. Ибо единственное, что сейчас имело значение для Марины: сопровождать сестру до ее смерти.

– Ты ведь меня любишь, Марина? – спросил Матиас в аэропорту в нескольких метрах от входа на паспортный контроль.

– Люблю. И когда смогу, присоединюсь к тебе, – грустно ответила она, целуя его в губы.

Марина направилась к выходу, взяла такси до дома сестры. Она застала ее и племянницу мирно сидящими в прекрасной квартире с видом на море, в которой они собирались провести всю жизнь.

– Иди сюда и посиди с нами, – улыбаясь, позвала Анна.

Марина присела рядом с Анитой, у которой на коленях лежал ноутбук. Она не знала, известен ли племяннице диагноз матери. Поэтому решила ограничиться посиделками с двумя женщинами из своей семьи, которых теперь она воспринимала ближе, чем когда-либо. Ничего не говорила им ни о Наоми, ни о Лоле. Трагедия Анны отодвинула на задний план абсолютно все.

Анита перевела с немецкого веб-сайт Берлинского университета искусств, специализирующегося на аудиовизуальных материалах.

– Мама, вот моя мечта.

Анна ласково посмотрела на дочь.

– Мечты сбываются у тех, кто по-настоящему чего-то хочет, доченька. Берись за дело. У тебя еще несколько лет до поступления в университет, так что придется попотеть над немецким.

– Попрошу Урсулу, пусть она со мной позанимается.

– К тому же университет находится в Берлине. Там живут родители Матиаса, – добавила Марина.

Они продолжили бродить по Сети. Посмотрели ролики в Youtube, в которых немецкие студенты работали в микшерных комнатах, чтобы стать звукооператорами в театрах, в концертных залах, на киностудиях и подиумах, работать диск-жокеями… Троица долго пребывала на диване, уставившись в экран ноутбука.

– Мама! Ты так и не сказала мне, как прошел медосмотр и что тебе сообщил врач, – вдруг вспомнила Анита.

– Мне еще предстоят кое-какие анализы, – ответила мать, лаская ее по щеке.

Сердце у Марины снова стало разрываться на куски…