Лимонный хлеб с маком

Марина смотрела, как Антонио снимает шлем и направляется к ним. Выглядел он потерянным и убитым горем. Точно так же, как в тот ужасный день, когда сообщил о смерти ее сестры. Анна умерла у него на руках во время морской прогулки на маленькой старой лодке, когда они решили полюбоваться закатом.

– Подожди, милая, – сказала Марина Аните, которая поглаживала урну с прахом матери, устремив взгляд на горизонт.

Марина встала и подошла к Антонио. Он приобнял ее и заплакал без всякого стеснения. Марина взяла его за руку, они подошли к Аните и сели рядом.

– Ана, это Антонио, добрый друг твоей мамы.

Антонио неумело вытер слезы, которые не прекращали ползти по щекам.

– Если бы твоя мама, где бы она сейчас ни была, могла увидеть вас, ей бы пришлось по душе – я-то знаю, – что вы вместе провожаете ее в последний путь.

Анита, ничего не спросив, взяла незнакомца за руку и положила ее на урну. Они молча выждали несколько минут. Слабо дул северный ветер, неподвижное море все еще напоминало гигантский плот. Анита медленно, не выпуская руки Антонио, высыпала прах своей матери в море.

Марина наклонила голову и уперлась лбом в оконное стекло автобуса, чтобы ощутить его прохладу. Попыталась расслабиться, сосредоточиться только на том, что глаза видят за окном. Нет, не получается. Она взяла рюкзак, положила на колени и вытащила старую темно-бордовую папку с потертыми резинками. Ту самую, о которой ей поведала Каталина; именно ее Лола держала в прикроватной тумбочке.

Марина открыла папку и в какой уже раз вгляделась в фотографии родной матери. На некоторых она была запечатлена одна, на других – с родителями девочек или в окружении соседей из Вальдемосы. Марина разглядывала снимки целую неделю, и чем больше смотрела, тем яснее осознавала свое физическое сходство с матерью-незнакомкой. К тому же среди фотографий было свидетельство о рождении, подтверждающее, что Мария-Долорес Моли Кармона произвела на свет в городе Пальме девочку «15 августа 1964 года весом 3,456 килограмма». От неизвестного отца. Предварительное имя младенца – Марина.

Письмо, которое ей прислала Анна за несколько дней до смерти, гласило:

Кука нашла эту папку в кабинете Курро среди бумаг Армандо.

Марина, эти фотографии потрясут тебя, я уверена.

Я увидела такое, о чем даже не смею писать.

Вчера мне показалось, что лучше всего их уничтожить и забыть.

Потому что, видимо, они лишь причинят тебе боль.

Но однажды ты мне заявила, что любая ложь вредна.

А знаешь, разглядывая эти фотки, я вспомнила, как однажды папа рассказал мне о непостижимой любовной истории, которая у него случилась с майорканской женщиной намного моложе его. Говорил он путано и не пожелал вдаваться в подробности, но мне запомнился его очень грустный взгляд, когда он обнял меня.

Мне-то уже известно все, что нужно знать о женщине, которую любил папа и которая вернула тебя в мою жизнь. Я буду вечно ей благодарна за это.

В письме Анна просила, почти умоляла сестру, чтобы ради ее дочери она постаралась установить теплые отношения с Армандо. Хотя он и кретин, но все-таки остается отцом Аниты. «Позаботься о ней, пожалуйста, наставь ее на правильный путь». «Ну и парадокс, – подумала Марина. – Всего несколько месяцев назад мне отказали в праве стать приемной матерью, а теперь сестра просит вести себя как родная мать. И я, несомненно, готова, если позволит Армандо».

Однако Анита и сама знала, как позаботиться о себе. Она – сильная девушка, несмотря на свой чудной подростковый возраст.

Анита четко представляла, что хочет получить от жизни. Окончит среднюю школу и сумеет поступить в Берлинский университет искусств. С Пиппой она рассталась, и ей понадобились годы на поиск любви другой женщины, но все-таки она нашла. Через двадцать лет после смерти Анны Марина присутствовала на свадьбе Аниты в Сан-Франциско. Когда с милой улыбкой Анита сказала «Да, я согласна», Марина взглянула на небо и подумала: должно быть, Анна, наблюдая оттуда, куда все мы уйдем, теперь сможет решить единственную волновавшую ее проблему – увидеть когда-нибудь свою дочь счастливой.