Лимонный хлеб с маком

Мария-Долорес застенчиво улыбнулась сеньору Нестору. Не подобает влюбляться в хозяина дома, но он тоже был влюблен в нее. По крайней мере, так он сказал прошлой ночью, когда она, наконец, ему отдалась.

Нестор прошел к ним через сад, сел рядом и поцеловал дочь в щечку.

– А вас с днем рождения, Мария-Долорес.

– Спасибо. Но я уже говорила, что мне совсем не нравится мое имя. Зовите меня Лолой, хозяин.

– Если вы перестанете называть меня хозяином, а будете звать просто Нестором, обещаю звать вас Лолой.

Лола улыбнулась, и при этом, как всегда, на ее щеках появились такие милые ямочки. Нестор провел рукой по ее щеке. Лола застенчиво потупилась.

– Если бы я мог, я бы вас поцеловал, – тихо сказал он, беря свою юную возлюбленную за руку.

– У меня на коленях ваша маленькая дочка, сеньор. Вдруг она понимает, о чем мы говорим.

Нестор окинул взглядом свой дом и, убедившись, что жена не смотрит в окно, достал из саквояжа фотоаппарат.

– Надо бы как-то увековечить этот день… Не каждый день исполняется семнадцать, Лола.

Марии-Долорес нравилось слышать это имя из уст Нестора.

Он отошел примерно на метр от дочери и своей молодой любовницы – женщин, которые придавали ему жизненных сил.

Ана де Вилальонга раздвинула занавеску на окне своей спальни.

«Смотреть, слушать и помалкивать». Слова ее матери глубоко проникли в сознание Аны де Вилальонги.

Она была женщиной интеллигентной. У ее мужа возникло чувство к юной деревенской девушке, постоянно заботившейся о ее дочери. Но чего ни Ана де Вилальонга, ни Нестор, ни Лола не могли вообразить, так это того, что в утробе няни начинает формироваться жизнь, которая разлучит их навсегда.

Простушка Лола не знала, как связать отсутствие месячных с беременностью, пока ее лучшая подруга Каталина не открыла ей глаза.

– Отец убьет меня, – в испуге доверилась Лола единственной подруге на всем острове. – Поклянись, что будешь хранить тайну вечно.

– Так я и сделаю, Лола.

– Гляди мне в глаза, Каталина.

– Мы же подруги, так что верь мне.

– Клянись.

– Никогда никому не скажу. Никогда в жизни, что бы ни случилось… Клянусь тебе.

Каталина вошла в церковь. Священник и Марина все еще сидели перед алтарем, и она подошла к ним.

– Оставляю вас наедине, – молвил падре, вставая.

Каталина присела рядом с Мариной.

– А Нестор? Это точно мой отец? – почти испуганно спросила Марина, не отрывая глаз от алтаря.

– Да, он, он.

– А моя сестра Анна? Она тоже дочь Лолы?

– Нет, она дочь не Лолы, а Нестора и Аны де Вилальонги. Я так и не поняла, почему Лола захотела оставить мельницу и пекарню вам обеим. Знаю от твоей бабушки Нереи, что Анна, как только ты появилась в доме, хотела быть только с тобой и что она каждую ночь забиралась в твою кроватку, чтобы вас не разлучили. Анна тебя обожает. Подумай только: твоя мать Лола заботилась о твоей сестричке с младенческого возраста. Когда Лола возвращалась в Вальдемосу по воскресеньям, она только и говорила об Анне… Она впервые взяла ее на руки, когда ей было несколько часов от роду.

Каталина умолкла.

– Ну, продолжай, продолжай же, – взмолилась Марина, расплакавшись сильнее, чем когда-либо.

– Лола очень любила твою сестру, а у самой сестер не было. Догадываюсь, она думала, что если оставит наследство вам обеим, то вы никогда не разлучитесь.

Каталина сделала паузу и взглянула на алтарь перед собой.

– Лола была одинокой женщиной… И она не желала такой же судьбы тебе.

– А что же произошло на самом деле? Как поступил мой отец?

– Вот вопрос, на который тебе не найти ответа. Могу сказать только услышанное от твоей матери. Ведь любовную историю твоего отца и Лолы знали только они. Твоей матери было семнадцать, когда она забеременела тобой от хозяина дома. Женатый мужчина, из порядочной семьи… Представь, какой переполох это могло вызвать. На четвертом месяце беременности Лола поступила в дом матерей-одиночек, который возглавляют монахини и…

Каталина на секунду задумалась. Стоит ли выкладывать всю правду?

– Ну же, Каталина, будь искренней до конца. Хватит лжи.

– Марина, только представь себе: мать-одиночка в те времена, да еще в нашем поселке… Отец Лолы – настоящий зверь. Узнай он обо всем – забил бы ее до смерти. Лола собиралась отдать тебя на удочерение, и монахини уже нашли на Майорке богатую бездетную семью, желавшую тебя взять. Но ты же вышла из чрева Лолы, и она поведала мне, что ты совсем не плакала. Она взяла тебя на руки, а ты вдруг улыбнулась ей. Увидев ямочки на твоих пухлых щечках, она не смогла оставить тебя монахиням… Не знаю, что было дальше, но твоя бабушка Нерея решила забрать тебя в свой дом в Сон-Виде. А жена Нестора, которую ты считала своей матерью, была в бешенстве, но ей пришлось смириться. Она заставила твоего отца поклясться, что, если ты останешься в этом доме, Лолу он никогда больше не увидит. Так он и поступил.

– А Лола? Меня она тоже больше никогда не увидела?

– Видела, – с грустью сказала Каталина. – Каждое 15 августа.

– В мой день рождения? – почти шепотом спросила Марина.