Лимб

Точнее, я думаю, что услышал тогда шаги. Ну, когда вспоминаю произошедшее спустя часы. Я плохо помню, что было дальше. Я же был в шоке.

* * *

— Вот скажите мне, Данте, какой смысл в смене имён и названий? Люди решили наречь Чистилище Лимбом, потому что так красивее. Это улучшило само Чистилище? Нет. А вы — у вас было имя. Хорошее, венценосное. Теперь вы назвались по-другому. И что изменилось?

— Я уже говорил, что не хочу вспоминать имена людей, которые мне неприятны, — мой голос хрипл и чужд.

— Настолько не любите прошлого себя?

Я промолчал.

— Так зачем вам искать способ вернуться? — продолжал допытываться Доктор.

— Не уверен, что хочу возвращаться, — выдавил я. — Но если вдруг решусь… Лучше сразу знать, где дверь.

— Вы про дверь в мир живых или дверь в Ничто?

— Пока не знаю.

— И никогда не узнаете. Вы же как маятник. Сегодня — туда, завтра — сюда. Сегодня — грубый, завтра — вежливый. Сегодня — по мальчикам, завтра — по девочкам. Сегодня — бездарность, завтра — гений… Кстати, насчёт последнего: вы всё-таки бездарность. Как дизайнер, в смысле. Я посмотрел портфолио в вашей же памяти. Апогей дурновкусия.

Заткнись, заткнись, заткнись!

— Вы хотите, чтобы я замолчал? Так громко этого хотите, что пол трясётся. Вы чувствуете? Не чувствуете. У вас же нет чувства пространства.

Колоссальным усилием воли я заставил себя подняться и спросить:

— Сколько ещё вы будете надо мной издеваться?

— Вы так говорите, будто бы я вам палач. Но я хочу лишь стать вам другом.

Ну как же!

— Разве друзья так поступают? Как вы со мной…

Он, всё ещё криволицый, отмахнулся от моего вопроса.

— Жду продолжения. Рассказывайте.

— Не имею ни малейшего желания с вами говорить.

Пока мы говорили, комната вокруг постепенно растворялась. Высунулись из-за кресел кожаные мешки, лампа сбросила рыжий абажур, как клён осенние листья, стены раздвинулись и потерялись в тумане.

Я ощупал горло. Всё в норме. Хотя, и так это было понятно — я же могу говорить.

— Вы как невоспитанная кошка, Данте. Нагадили мне в ботинки, я вас наказал. Но вы не смогли уяснить причину, запомнили только наказание, обиделись и опять пристраиваетесь на ботинках.

— Дважды, — сказал я.

— Что — дважды?

— Два наказания за один проступок — многовато.

Доктор наконец выправил себе морду, став прежним.

— За порванный мешок я отправил вас в прошлое. А за то, что вы не сообразили всю справедливость моих дел и начали было меня обвинять — я провернул эту маленькую шутку, притворившись девчонкой… Теперь ясно?

— Ясно. Поставили на место глупую кошку, значит?

Лицо Доктора ничего не выражало. Может, забыл вылепить себе мимику после того, как переодел физиономию. А может, я серьёзно заблуждался на его счёт… ну, когда считал его проще, чем он есть.

— У меня не осталось историй. Вы меня освободите?

— О чём вы? Я не лишал вас свободы. Выбор есть всегда.

Как я возненавидел его в этот момент! Мне хотелось разбить его дурное лицо, выцарапать глаза и затолкать ему в глотку.

— Отличная идея, — проронил Доктор. — Я её запомню.

Сволочь! Ну сколько ещё ты будешь издеваться?

Зачем я решил испытывать его на прочность, а? Зачем я вообще зашёл в этот дом с марионетками…

— Разве вы не заслужили страдания? — вновь заговорил он. — Вы страшный грешник, но попали после смерти всего лишь в Чистилище. Вам самое место в Аду, и вы это знаете. Вот почему вы заставляете меня вас наказывать. Вы искупляете…

— Нет! — перебил его я. — Опять навязываете то, чего у меня и в мыслях-то не было! Хватит! Я не мазохист, я это уже говорил!

Я бы давно встал и ушёл, но это же было бесполезно. Доктор опять меня найдёт — где угодно, когда угодно.

— Вам нужен пряник, — сказал он. — Ради разнообразия меж кнутом и кнутом.

* * *

Я «проснулся» в джакузи, вынырнул — уже в который раз. Передо мной — суицидница.

— Привет, — поздоровался я. Потянулся, схватил за волосы-водоросли и дёрнул вниз, под воду. Девушка слабо задёргалась, попыталась вырваться. Зачем? Я же только помогаю ей закончить начатое.

Поверхность пошла пузырями и пеной, жертва моя забила по воде руками — бледными, с абсолютно гладкой, без порезов кожей.

Я тут же выпустил её волосы, но было поздно — девушка обмякла, застыла безжизненной куклой. Я вытащил её на кафельный пол, растерянно стукнул по груди…

Как делать искусственное дыхание?

Я разжал ей губы, наклонился, преодолевая брезгливость, и дунул в глотку. Потом втянул воздух в себя. Навалился ей на грудь всем своим весом.

Конечно, не помогло. Как говорят в фильмах, время смерти: хрен знает сколько часов и столько же минут.

Под раковиной лежала причина того, отчего вода казалась мне то красной, то розовой. Упаковка от розовой бомбочки для ванной. А вода была железной на вкус… значит, просто ржавая.

Я идиот. Эта девка не хотела покончить с собой, она напилась, может, накурилась — оттого и стала вялой и несла чушь. Полезла в ванную и бросила клубничную эту штуку. А потом пришёл я, гений, который сложил два да два и получил пять.

* * *