Лилэр

Сон был дивный. Она летела над землёй, и видела её будто глазами птицы. Она была этой птицей, с сероватыми упругими крыльями, и летела над холмами Арная, к узкой полоске моря, и дальше, над каким-то городом, сбегавшим со склона горы, красивым, занесённым розовым снегом сливовых лепестков, над взгорьями и низинами, мимо маленьких зеркальных осколков озёр в тростниках, и дальше, дальше, над огромной травянистой равниной, цветущими лугами, громадным лесом, серебристой, седеющей тундрой с родинками круглых юрт, к сияющей золотой долине, к пульсирующему сердцу света, которое влекло её и манило.

– Грит! – Рисвелда осторожно гладила её по плечу. – Грит, там экипаж ждёт.

Лиля встала, не желая отпускать сон, и встряхнула волосами, потом бросилась в купальню. Умыться хотя бы!

Она тёрла зубы грубой тряпицей с завёрнутой веточкой менты, разглядывая зеленоватую мозаику купели, потом долго плескала водой на лицо, оттягивая момент, когда придётся выйти и сесть в экипаж, что увезёт её в очередную главу её жизни, мерзкую, липкую, гадкую. Почему она не может быть как Пиррита?

Она не Пиррита. Но она и не Миррим. Перед глазами стояло лицо Ирэл, которое она видела лишь раз, но запомнила, казалось, навсегда. Страсть, которая выжигала изнутри годами прививаемую скромность. Как же повезло им с Ларатом... Взаимное желание в браке тут было, казалось, чем-то вроде единорога. Кто-то что-то слышал, но никто всерьёз не верил... "Стерпится – слюбится", – говаривали тут. Да уж...

42. Я будто еду в клетку

Берег кирио бежал назад, и кипарисы на фоне серого неба неровными зелёными зубами торчали из густой пожелтевшей травы обочин. Ограды домов и рощи олли встречали её и провожали, и дорога доходила до самого мыса берега кирио и поворачивала обратно к городу, а там, будто передумав, разворачивалась обратно.

– Это парк, – сказал Ларат, показывая на огромные ворота в каменной стене, увитой увявшими стеблями плюща. По обе стороны ворот два фонтана в виде девушек с кувшинами мирно журчали в тишине. – Сюда ходят гулять и кататься на лодках кирио. Выше по склону – решётка дворцовой части.

– Я будто еду в клетку, – сказала Лиля, когда они завернули на высеченную в сером склоне дорогу. – А это тот тоннель, про который ты говорил?

За деревьями мелькнул и скрылся неприметный тоннель, уходящий вглубь склона.

– Да. Он древний, как замок. Мостовые в городе частично сложены из породы, которую вырубили для его строительства.

– Он же... через всю гору?

– Нет, – улыбнулся Ларат. – Он под углом выходит наверх, к озеру, из которого в город поступает вода. Дорога огибает озеро и уходит в сторону перевала. Она довольно узкая, и там не разминуться, но это и не нужно. Ею пользуется лишь крейт, когда ездит на лето на юг, в одно из поместий. Он обычно уезжает в мае.

Дорога упёрлась в ворота в огромной каменной стене.

– Кир Бинот Ларат и Кирья Солар, – крикнул кучер охраннику в красной куртке с позументами, и тот кивнул, заглядывая в окошко экипажа.

Кучер осадил лошадь у длинной аллеи, по обеим сторонам которой росли облысевшие и довольно непривлекательные на вид кусты роз, и Лиля, опираясь на руку Ларата, вышла на каменные плиты аллеи.

– Тут красиво, – сказала она, оглядываясь.

Ниже по склону лепились многочисленные здания, по-видимому, хозяйственные помещения. Сам дворец был большим, обросшим огромным количеством пристроек, а окружающие его верхние этажи галереи радовали глаз выверенными линиями арок. Серый камень придавал ему угрюмости, но шпили стремившихся в небо тонких башен и сверкающие стёкла в окнах нарушали эту суровость. Чем дольше Лиля смотрела на него, тем больше её завораживал полёт колонн и арок галерей.

– С галерей видно весь город. Театр на первом этаже. Тут тоже половины, – сказал Ларат, шагая с Лилей по красивой, солидной лестнице, которая серпантином поднималась к дверям. – Раньше это был замок, как те, что сохранились в полуразрушенном состоянии на севере и у нас у Чирде. Но крейты один за другим расширяли окна, сооружали дополнительные крылья, а один надстроил вон те башни, ну и переделал многие внутренние помещения, где это было возможно. Теперь это парадный дворец. В основном. В некоторых частях остались узкие лестницы и проходы.

Лиля думала, что он поведёт её в громадные парадные двери, но Ларат вместо этого свернул налево, ведя её вдоль высоченного первого этажа, по дорожке, усаженной кипарисами. Стражники в красных куртках кланялись им, проходя навстречу, и Лиля гордо выпрямила спину.

– Я в платье катьонте, но чувствую себя по меньшей мере креей, – улыбнулась она. – Ларат, тут очень красиво.

Внизу, в просветах между кипарисами, мелькали участки парка с фонтанами и аллеями, шарами и кубами вечнозелёных кустарников, статуями мраморных дев, которые на стылом ветру заставляли поёжиться при взгляде на их голые плечи.

– Да. Внутри, правда, в парадной части, роскошь выедает глаза, но на то она и парадная, чтобы подминать тебя великолепием. Показывать, насколько ты жалок по сравнению с величием меглейо.