Лилэр

– Но мы здоровы. Я, если честно, не знаю, как говорить об этом. Все стесняются всего...

Лиля вспомнила Миррим и замолчала. Мысли о театре крейта и договоре с Ларатом, которые она оставила позади, убегая к Джериллу, догнали её.

– Лиллин, ты... Почему ты так напряглась?

– Я ввязалась в такое дело... В такое... Я не знаю, как выпутаться из него. Я связана договором с человеком, но не только договором. Я по-настоящему переживаю за него и его семью. И я согласилась на такое, от чего мне самой мерзко.

Она обняла его и прижалась щекой к его коже.

– Я не хочу разочаровывать тебя. Мне больно, но я не хочу марать тебя в этом. Я не буду приходить к тебе больше. Эта связь всё равно не закончится браком. Для тебя она не имеет смысла.

39. Кровные клятвы – не детская забава

Она сглотнула горький комок в горле. 

– Ты молодой, и ты найдёшь ещё чистую, хорошую девушку, на которой женишься. У меня тёмное прошлое, которое теперь заслуживает лейпона, и оно будет становиться ещё грязнее. Тебе, наверное, и так сложно...

– Сложно?

– Да. Ты сам сказал – проклятие... Там, где я жила, тоже до сих пор предрассудки из-за цвета кожи. Я не хочу ещё и замарать тебя своей испорченной репутацией.

Джерилл молчал, гладя её по голове.

– Ну, знаешь, даже во дворце крейта достаточно темнокожих людей, – сказал он после долгих размышлений.

Лиля вспомнила мавров, которые развлекали европейских правителей, а ещё арапа Петра Первого. Стыд жёг лицо. Зачем она это вообще упомянула?

– Прости. Мне это неважно. Пожалуйста, прости.

– Я вижу, что тебе неважно. Иначе ты не пришла бы за забытыми покупками, – улыбнулся он, заглядывая ей в глаза. – И почему же ты отказываешься от меня?

Тишина была тяжкой. Где-то во двориках залаяла собака, а в доме напротив хлопнула дверь и послышалась чья-то брань.

– Я не могу сказать тебе. Это может навредить нескольким людям, если всплывёт.

– Ты считаешь, я буду болтать насчёт твоих дел? – изумился Джерилл.

– Ты камьер. Камьеры дружат и обмениваются сплетнями.

Джерилл резко сел на постели, потянулся к изножью и вытащил нож из ножен на поясе, что висел там, потом повернулся к Лиле.

– Клянусь кровью своего рода, что ни словом, ни делом не наврежу тебе. Что буду помогать по мере сил и возможности, Лиллин.

Лиля сглотнула. С его руки капала кровь. Дошло, значит, дело до клятв на крови...

– Меня зовут Лиля, – сказала она, глядя на капли, что падали на светлую простыню. – Что же ты... Зачем? Мы просто палец кололи...

Она взяла у него нож и зажмурилась, чиркая по ладони.

– Клянусь, что ни словом, ни делом не наврежу тебе... – Лиля на ощупь схватила его за руку, потом открыла глаза. Он смотрел на неё удивлённо и будто немного испуганно.

– Я крови боюсь, – сказала Лиля, стараясь не смотреть на их руки. Она вытянула платок из кармана и подсунула его между их ладонями. – Почему ты удивился?

– Я думал, ты просто примешь клятву. – Джерилл вдруг улыбнулся. – Вы кололи палец?

– Да. В детстве с друзьями, когда клялись дружить вечно... Кололи пальцы и прикладывали. Вот так. – Она забрала у него руку и показала.

– Кровные клятвы – не детская забава, – хмыкнул Джерилл. – Ли... льэр.

– Почему ты так произносишь моё имя? – удивилась Лиля, вспоминая те же затруднения с произношением у Дилтада.

– Оно... звучит слишком необычно. Язык так и тянется его сделать попривычнее. Расскажешь теперь?

– Мне придётся пробиться в театр крейта. Я не знаю, получится ли у меня вообще, но это необходимо сделать. У меня мало времени. Мне нужно наладить связи. Помнишь, ты пил со мной вино в доме дамы крейта? Это связано с ним. Тот человек, которому нужны эти связи, занимается этим вином.

– Почему он не попробовал просто прислать его во дворец, в подарок? Мне кажется, его даже сам крейт бы оценил.

– Дело не в этом. Он не глава рода. Отец распорядился оставить ему три виноградника на юге, огромных. У него там винодельня. Но глава рода, старший брат, хочет продать эти виноградники. Я не понимаю его. Он мог бы получать с них прибыль... Вино прекрасно!

– Вино прекрасно. Да. Думаю, это дело принципа. Многие кирио не любят, когда младшие в роду имеют какую-либо власть.

– Да. Он не любит. Он угрожал охладить пыл младшего брата, начав с его жены.

Джерилл лёг рядом с ней, опираясь на локоть, и поднял бровь.

– Мне кажется довольно странным то, что этот человек, младший брат, в таких обстоятельствах не выбрал самый распространённый способ прекратить эту распрю.

Лиля молчала, и он внимательно глядел на неё.

– О.

Она отвела глаза и сидела, ковыряя родинку на коленке.

– Даже так.

Лиля закрыла глаза, вспоминая, как она взяла запотевший стакан с подноса. Слева сидел Тадел, справа – ублюдок, который издевался над Миррим. Холодное стекло жгло руку неистово.

Она зажмурилась.

– Я не хочу больше марать тебя в этом. Я превратилась в чудовище. Ты далёк от этих интриг и происков.

– Ты сама сказала, камьеры дружат. У меня есть друзья и при дворе. Я не так далёк от этих интриг, как тебе могло показаться. Ты не думала, что я могу быть чёрным не только снаружи?