Лилэр

Лиля с недоумением смотрела на задорные веснушки Миррим. Низшая катьонте. Та, которая моет ночные горшки кирио, чистит камины, отдраивает купальню и отстирывает простыни. Золушка. Самая грязная работа, которая начинается с рассвета и продолжается до самого сна, потому что в этих домах она никогда, никогда не заканчивается. Она ведь ребёнок... Почему?

– Ладно. Расскажи, кто есть кто. Я имею в виду, кто как держит себя.

– Кирио?

– Да.

– Есть кир Бинот Тадел. Он, говорят, ничего. Вечно в разъездах. Его жена, кира Тайлиэл, и дочки. Они с няней, там работы немного, ковры только часто чистить... Кира добрая, не кричит и не бьёт. Я ей однажды на глаза попалась с тряпкой, но она ничего не сказала.

– Тебе нельзя на глаза кирио попадаться? – изумилась Лиля.

– Да. Без разрешения, в грязном фартуке – нельзя. Ты чего так смотришь?

– Нет-нет. Ничего. Кто ещё?

– Ещё гости заезжают и сестра кирио Ларата и Тадела, но редко. Чаще просто гости. Дом, видишь, большой, у нас отдельные лестницы на половинах. Управляющий тоже ничего. Не орёт. Главное, Рисвелде понравиться... Она тут всем заправляет на самом деле.

Рисвелда оказалась большой, горластой экономкой, которая в недрах своих мощных мышц прятала хрупкое и трепетное сердце. Лиля смотрела на неё и видела жену дядь Володи, и даже внешне они чем-то были похожи. Грозные валькирии средних лет.

– Мне сказали, ты горничная. – Густое контральто Рисвелды и её взгляд из-под нахмуренных бровей могли бы ввести Лилю в заблуждение, если бы она не видела, как до этого Рисвелда посмотрела на Миррим. – Возьми передник.

– Я хотела уточнить. Ничего, если я буду помогать Миррим внизу? – спросила она, с удовлетворением наблюдая, как разъезжаются насупленные брови грозной экономки, открывая путь к сердцу той. – Хотя бы с каминами. В предыдущем доме меня ругали за то, что я делала лишнее.

– Ну, я уж точно ругать не буду, – расхохоталась Рисвелда, и коридор гулким эхом вернул её смех. – Это всегда пожалуйста.

Кира Тайлиэл действительно оказалась женщиной спокойной и уравновешенной. Она проводила время в детской, с дочками-погодками, а в свободное время вышивала в комнатах. Миррим сказала, что летом, когда она пришла работать в дом Бинот, кира всё время проводила в саду. Лиля приносила еду в столовую женской половины, подметала комнаты и меняла бельё, а вечерами слушала сплетни на кухне.

– Я мечтаю путешествовать, как ты, – призналась Миррим через неделю, когда они ложились спать после уборки гостевой комнаты мужской половины. – Знаешь, чтобы ехать вот так в мягкой карете, и мимо неслись холмы и рощи. Чтоб как птица!

– Рисвелда, мне нужно в галантерею, – сказала Лиля с утра, разливая ачте по чашечкам и расставляя на подносы для кирио. – Я могу взять с собой Миррим?

– Можешь, – улыбнулась экономка. – Захвати мне леденцов из лавки на площади Партет, хорошо?

Миррим вприпрыжку спускалась по склону, петляя по тропинке между деревьев олли. Её причёска растрепалась, и из-под подобранного подола платья мелькали стоптанные сапожки. Песенка, которую она звонко напевала, летела между светлых стволов и застывала сверкающими осколками в прохладном декабрьском воздухе.

Лиля шла за ней, заражаясь восторгом этой незамутнённой юности. Она сдерживалась, потом фыркнула и вприпрыжку побежала за Миррим, подхватывая незатейливый мотив.

– С тобой весело, – призналась Миррим, когда они шли по дороге к порту, распахнув плащи, разгорячённые и румяные. – Я думала, ты занудная.

– Я и есть занудная, – хихикнула Лиля, поправляя волосы, растрепавшиеся от прыжков. – Пойдём, купим леденцов.

– Леденцов? – восхитилась Миррим. – Ох, жаль, у меня денег нет...

Лиля смотрела на неё, вспоминая местную стоматологию, потом махнула рукой.

– Ладно. Я угощаю. Только обещай мне чистить зубы. Хорошо?

– Чистить зубы? Я похожа на кирио? – изумилась Миррим.

– Похожа, – подмигнула ей Лиля. – Видишь, я же говорила, что занудная.

Миррим смеялась, грызя леденец с сальвией и ментой. В галантерейной лавке Лиля купила ей красивый гребень из кости.

– Ты что, – округлила глаза Миррим, глядя, как Лиля передаёт лавочнику три серебряных. – Это же безумно дорого! Почему?

– Хотелось тебя порадовать, – улыбнулась Лиля, глядя на задорные веснушки на носу Миррим. – Береги его, хорошо?

На обратном пути они прошли мимо порта, и Лиля рассматривала красивые бокастые корабли у причалов. Зимний прилив высоко поднимал корабли на серых гладких ладонях, и Лиля вспомнила почему-то, как на своей свадьбе они с Максом выпускали в небо голубей.

– Ты чего грустишь? – наклонила Миррим голову к плечу.

– Так... о своём, – улыбнулась Лиля.

Вечером к ней пришёл Касилл.

– Кир зовёт тебя.

Лиля шла за ним наверх, теребя передник. Она не видела Ларата почти с самого приезда сюда, и гадала, что же от неё требуется.

– Здравствуй, Лилэр. – Он был серьёзен и слегка мрачен. – Касилл сказал, ты неплохо обжилась за эти полторы недели. Садись. Я не трону... и всё такое.

Лиля села на диванчик. Он протянул ей стакан вина. Лиля отпила глоток и с удовольствием зажмурилась.

– Вот-вот, – угрюмо хмыкнул Ларат.