Лилэр

Он кивнул и умчался. Лиля легла на кровать и закуталась в покрывало, отгоняя картинку, серую, серую, белую, красную. Ну а что было делать той девушке? Это действительно конец. Осквернённая, нечистая, да ещё, скорее всего, и с последствиями любви в животе. Тут это несмываемый позор. Некоторые, конечно, решались родить, но каково потом всю оставшуюся жизнь видеть перед глазами корзинку, которую вечером оставила на площади, и не сметь гадать, успели ли твоего ребёнка забрать до того, как это сделала холодная зимняя ночь?

Она не воин. Всё, что она может пожелать этому миру, застрявшему на изломе двух эпох – это воина. Как Данко, про которого они читали в школе. Ей тогда запомнилось: "Красивые – всегда смелы". Кого-то, за кем пойдут, выходя за светом его сердца из этой темноты невежества на яркий солнечный свет. Кого-то юного, чистого душой, но при этом достаточно прожжённого, чтобы его не раздавили, не растоптали, не исчерпали дотла. Достаточно чуждого этому месту, чтобы увидеть нелепость этих обычаев, но знающего их настолько, чтобы не угодить в тюрьму, на виселицу или не быть признанным безумным. Лиля как-то заикнулась про микробов и кишечные инфекции. Больше она не повторит той ошибки, не-не-не.

Она проспала до вечера, а потом сидела почти всю ночь у окна, глядя на две луны.

30. Я мечтаю путешествовать, как ты

Мальчик прибежал на четвёртый день, радостно сообщив, что нужный Лиле кир в городе. Лиля обрадованно схватила грифель и бумажку. "Уши", – гласила записка.

– Передай лично Касиллу, камьеру кира Ларата, – сказала она мальчику. – И название двора.

Серебряная монетка подействовала как волшебный ускоритель. Лиля каждый раз изумлялась, с какой скоростью мальчишки исчезают из вида. Она умылась, сложила вещи и сидела на постели, болтая ногами, когда в комнату постучали.

Ларат зашёл, заросший и несвежий после дальней дороги. Лиля бросилась к нему и схватила за руки, наплевав на приличия.

– Меня продали в бордель! Ларат, это часть плана?

– Нет. – Он сел на стул и оглядел комнату. – Я только с утра узнал. Лилэр, я голоден. Закажи завтрак, потом поговорим.

Лиля дёрнула за шнурок. Она передала просьбу пришедшей катьонте, и вскоре та вернулась с большим подносом еды.

Ларат ел сосиски с капустой и запивал подогретым пивом, и Лиля с нетерпением ждала, глядя, как еда быстро исчезает у него во рту.

– Я не ел на последнем постоялом дворе, – пояснил он, вытирая рот. – Там воняло с кухни. Кто тебе помог выбраться?

– Друг. Один камьер. Ларат, мне пришлось опоить одного извращенца, под которого меня пытались подсунуть.

Ларат хмыкнул, качая головой.

– Ты неплохо развлеклась и в доме Мотлон, судя по тому, что я успел узнать. Это из-за друга-камьера болван Хортелл проспал визит покупателей?

– Нет. Это за длинный язык.

– Но за камьера он тоже выспался?

Лиля удручённо кивнула.

– Ларат, у этого Лонкер бордель в центре города.

– Не бордель, а пристанище вдохновляющих дев. Лонкер на короткой ноге с одним из сыновей советника прежнего крейта, поэтому эту его лавочку до сих пор терпят. Он обнаглел. Но пока чаша весов терпения советников и крейта не переполнится, он будет и дальше наглеть. Он чувствует грань. Не то что кир Эрке тогда... Ладно. Лилэр, ты приехала со мной. Тебя зовут Грит, и документов на это имя нет. Мы поедем в дом Бинот. Тадел примет тебя за мою любовницу из катьонте, но он всегда был невысокого мнения обо мне и моей чистоплотности. Ирэл я предупредил об этих возможных слухах. Ей нельзя тревожится.

Лиля распахнула глаза. Ларат почесал бровь.

– Да. В этом смысле род Бинот процветает. Лилэр, у меня серьёзные проблемы. Брат озлоблен на меня. Он искал следы дамы крейта, судя по всему. Собирайся. И постарайся выглядеть так, будто ты с дороги. Ты смотришься слишком... свежей для трёх недель пути.

Извозчик остановил экипаж у красивого дома в жёлтой штукатурке. Лиля спрыгнула и зашагала по щебёнке, оглядываясь на причудливые сплетения кованой решётки.

– Касилл, это Грит, – раздельно произнёс Ларат, и Касилл понимающе кивнул. Он, по-видимому, давно уже ничему не удивлялся. – Она приехала с нами. Её прошлое туманно, а будущее – в её и в наших руках. Что с Таделом?

Касилл удручённо покачал головой, и Ларат хмыкнул.

– Ладно, Грит. Иди, осмотрись. Подумаем, куда тебя пристроить.

Лиля сидела в очередной комнатке на очередной маленькой кровати и приветливо улыбалась Миррим, самой младшей из низших катьонте.

– Говорят, в Чирде красиво, – восторженно говорила та, прижав руки к груди. – Грит, ты проехала половину страны!

– Ну, положим, не половину, а четверть всего, – улыбнулась Лиля. – Миррим, почему тебя так рано отдали в услужение?

– Мне уже пятнадцать, – гордо сказала Миррим, расправляя плечи. – Это не рано. Семье нужны деньги. Братья тоже работают.