Лев-триумфатор

- Я определил Рэккела на конюшни. Там понадобится еще один конюх, хотя не знаю, подойдет ли он для этого. Он внешне не похож на конюха, но с лошадьми управляться умеет, это точно. Со временем мы подыщем ему другое занятие. По-моему, из него получился бы отличный секретарь; жаль, я не нуждаюсь в секретаре.

Хани улыбнулась мужу поверх своих пялец. Она всегда была нежна и ласкова с ним, а он, разумеется, обожал ее. Она выглядела неотразимо в такой позе - с иглой в застывшей руке и с тихим, задумчиво-спокойным выражением лица.

- Ну, что же, - сказала Хани, - пусть послужит пока на конюшне, а если возникнет другая вакансия - он всегда будет под рукой и сможет получить ее.

- Приятный юноша, - заметил Эдуард, - и довольно образован, мне кажется.

- Он говорит со странным акцентом, - вмешалась я.

- Это потому, что он с севера. Их речь иногда так отличается от нашей, что трудно бывает ее понять.

- Но речь Ричарда совершенно понятна.

- Все дело в том, что этот молодой человек не без образования... Не такого сорта, как те, кто обычно обивают пороги в поисках работы.

- Дженнет мне говорит, что он молчалив и скрытен. Она, не теряя времени, познакомилась с ним. Эдуард откашлялся и сказал:

- Томас Элдерс собирается навестить нас в конце недели.

Хани замерла на мгновение, ее игла застыла в воздухе. Я знала, что это сообщение обеспокоило ее.

Мне хотелось сказать им обоим, что меня незачем опасаться. Я никому не выдам того, что знала; а знала я то, что Томас Элдерс был католический священник, который странствовал от одного католического дома к другому; он являлся под видом гостя, старого друга одного из домочадцев, и во время своего пребывания он исповедовал и служил мессу, и тем самым рисковал навлечь гнев королевы на себя и на обитателей дома, приютившего его.

Он уже побывал у нас однажды. Тогда я мало задумывалась над этим, хотя сразу догадалась о цели его прихода.

Все в Англии ожидали, что с началом нового царствования придет более терпимое отношение к делам веры, и, в самом деле, оно не могло быть более жестоким, чем предыдущее правление; но для полной веротерпимости пора еще не настала; у королевы на это были веские причины, у ее министров - тоже. Мягко говоря, сейчас неразумно принимать у себя дома священников.

Когда я вспомнила свирепость воззрений Пенлайонов, мне стало не по себе.

Я сменила тему, снова заговорив о новоприбывшем Ричарде Рэккеле.

- У него, в самом деле, приятные манеры. Я знала одного человека с севера. Он приходил к моему отцу. Но тот и говорил, и вел себя совсем не так, как этот юноша.

- Не все люди скроены на один лад, - благодушно заметила Хани.

Потом она принялась говорить о соседях и, опасаясь, что скоро речь зайдет о Пенлайонах, я поднялась и оставила их вдвоем.

Джейк Пенлайон заезжал каждый день. В его поведении не было ни капли притворства. Он не скрывал, что являлся с одной целью: видеться со мной.

Как-то раз он заметил во дворе Ричарда Рэккела и сказал:

- А этого парня я уже раньше видел. Я запомнил его: он приходил в Лайон-корт искать работу.

- И у вас ничего не нашлось для него?

- Мне не понравилась его внешность. Больше похож на девушку, чем на парня.

- Вы полагаете, что каждый должен уметь рычать, как лев?

- О нет, эту привилегию я оставляю за собой.

- ..или трубить, как осел, - добавила я.

- Это я предоставляю другим, но в слуге я не ищу ни льва, ни осла. А еще эти росказни, что он якобы пришел с севера!

- Почему росказни? Эдуард поверил ему.

- Эдуард всему верит. У него ложное представление, что все остальные ведут себя так же, как он, с его благородными принципами.

- Быть может, гораздо приятнее верить в лучшее, а не в худшее в людях до тех пор, пока ничто не доказывает обратное.

- Чепуха! Лучше быть всегда готовым к худшему!

- Как обычно, я не согласна с вами.

- Что приводит меня в восхищение! Я страшусь того дня, когда между нами наступит совершенное согласие.

Не могло быть сомнений, что наши словесные баталии доставляли ему огромное удовольствие. К моему удивлению, мне - тоже...

Когда однажды он не приехал в обычное время, я обнаружила себя стоящей у окна, ожидая его появления, надеясь, как я настойчиво уверяла себя, что он вовсе не приедет. Но у меня невольно сильнее забилось сердце, когда я увидела, наконец, на дворе его белую лошадь и услышала громкий голос, зовущий грумов.