Летун

– Да, тебя вечно чуть-чуть, можешь не трудиться и не рассказывать мне. Для того чтобы увидеть разницу между нами, достаточно иметь глаза. Или… – Она снова скривила угол рта в усмешке. – Хотя бы один глаз…

– Прости… – попросила Янтэ.

– Не дури! За что мне тебя прощать? За то, что ты сделала хорошо то, что я сделала плохо? Впору нашей матери просить прощения за то, что родила тебя прежде, чем родить меня, но и в этом она не виновата.

– Тогда прости себя. То, что случилось с тобой, ужасно. Не только то, что сделал Друг, но и раньше… мое избрание Танцовщицей, мое замужество… Но твоей вины в этом нет. Ты ничего не могла сделать.

– Но и ты ничего не могла сделать! И наша мать! И никто, и ничего! Ты понимаешь, что это и есть самое ужасное?! Что я лежу здесь день за днем и думаю, кто и в чем виноват, кто и что мог сделать. И каждый раз вижу, что никто и ни в чем, и никто, и ничего! Я позвала тебя только для того, чтобы ты это тоже знала. А теперь все, уходи.

Янтэ молча поклонилась сестре, коснувшись ладонями и лбом пола, и молча вышла за дверь.

* * *

«Перед кем я действительно чувствую вину, так это перед Раминэ, – думала Янтэ. – Если бы не мы с Аверилом, она бы не оказалась в нашем балагане. Ладно, теперь только мама, и я наконец свободна».

– Приветствую тебя, Дитя Старшего Мужа, приветствую и благодарю за то, что ты восстановила честь нашей семьи.

– Приветствую вас, матушка.

Янтэ присела на подушки и после ритуальных вопросов о здоровье и благополучии Друга, Эстэ с лукавой улыбкой поинтересовалась:

– Ну, как тебе моя Сирэ?

Янтэ хохотнула.

– Она великолепна. Я попыталась подкупить ее в первый же день и была уверена, что она у меня в сумке.

– Да, это одна из ее способностей – создавать впечатление, что она у тебя в сумке. Я слышала, Ароней оказался не слишком любезным хозяином?

– Скорее, его сын, и скорее, даже слишком любезным. Он любезно предложил мне родить ему десять детей, а когда я отказалась, попытался объяснить мне, что я не понимаю своего счастья.

– Они там, в горах, скоро совсем свихнутся от обилия детей и недостатка земли.

– Они могут быть опасны.

– Не думаю. Если они захотят спуститься на острова, они здесь просто не выживут. Здесь невозможно хозяйничать так, как они привыкли, – никто не прокормит их рабов, да и сами рабы быстро разбегутся. Нет, если они пойдут войной, то двинутся на запад, в степи.

– А мне пора двигаться на восток, – сменила тему разговора Янтэ. – Когда вы сможете снарядить для меня пакетбот?

– Ты хочешь уехать?

– Разумеется. Я обещала мужу, что вернусь, как только закончу свои дела здесь.

– Ты даешь ему обещания?

– Да, – коротко ответила Янтэ.

– Я уже говорила, что замужество плохо сказалось на твоих манерах. Ты останешься здесь.

«Как мало нужно, чтобы превратить дружескую беседу в драчку», – подумала Янтэ.

– Я уеду, мама. Или уйду из дома. Поселюсь в Квартале предков и буду подрабатывать доставкой сообщений, пока не заработаю на место на корабле.

Эстэ внимательно посмотрела на дочь. Она с детства училась определять, насколько слова человека соответствуют его намерениям, а его намерения – его возможностям. Иначе она не заработала бы ни копейки. В случае с Янтэ, очевидно, соотношение было 1:1:1. Она сделает именно то, о чем говорит.

«Бедный Аверил, – подумала женщина. – Жить с моей дочерью – все равно, что закатывать тяжелый камень на гору».

– Так ты все-таки любишь его? – спросила она с презрением.

– Мне нравится быть его женой. Когда ты подготовишь пакетбот?

– Через декаду.

– Спасибо. И у меня будет еще одна просьба. Отошли Тиэ в Кантию. Ты готовила ее к тому, чтобы она вела дела. Так пусть возьмет на себя управление лавками и морской торговлей, которыми занимался когда-то мой отец. Она справится с этим даже с одним глазом. Иначе она не успокоится, пока не сживет со свету и себя, и вас.

Эстэ усмехнулась.

– Совет хорош. Но посмотри, Дитя Старшего Мужа, как ты похожа на меня. Ты тоже любишь решать за других, не спрашивая их мнения.

– Может быть, мама. И это лишний повод нам держаться друг от друга подальше.

Часть четвертая. Скачок

Глава 29. На волоске

Когда пакетбот вошел в гавань Ретриджа и Друг понял, что наконец увидит что-то еще кроме приевшихся до тошноты палубы и морских волн, он буквально сошел с ума от восторга. Кинулся на мачту, сорвался с нее и начал выписывать круги в воздухе. К счастью, Янтэ удалось обратить его внимание на себя и приказать спускаться, прежде чем он натворил что-то серьезное.

Но фурор в гавани Друг все равно произвел. Матросы, пассажиры, рабочие, встречающие – все побросали свои дела и загалдели, тыча пальцами в небо.