Летун

Больше вопросов у Янтэ не было, и Сира, заметив это, зачастила:

– Вы простите меня, госпожа, но можно я побегу, а то как бы на кухне не хватились. Мне тогда достанется. Вам принести утром завтрак?

– Не надо. Мне достаточно этого. – Янтэ указала на поднос, где еще оставалась пара пирожков и ополовиненный чайник. – Я встану до рассвета и позавтракаю сама. Если тебя будут о чем-то спрашивать, отвечай, что я приказала не беспокоить. А теперь иди.

Сира поклонилась и выскользнула из комнаты.

* * *

Перед рассветом в дверь Янтэ снова постучали. Она уже проснулась и заканчивала завтрак.

– Кто там?

– Это я, Аргред.

– Подожди немного, я сейчас оденусь и выйду.

Когда она открыла дверь, Аргред присвистнул – ему показалось, что девушка за ночь изрядно растолстела и находилась на последнем месяце беременности. Заметив его удивление, Янтэ приподняла верхнее платье из тонкого шелка и показала свои «доспехи» – стеганные штаны и рубашку с капюшоном, набитые шерстью.

– Та, первая, девушка ничего подобного не носила, – заметил Аргред.

– Я учла ее опыт, – ответила Янтэ.

– Ты умнее, – согласился Аргред. – Что от меня потребуется?

Сам он надел поверх кафтана только нагрудник из легкого серебра и вооружился коротким мечом – скорее, с целью пофорсить и произвести впечатление, чем для защиты от когтей Друга.

– Сейчас мы войдем в комнату, где находится Друг, и остановимся у самого порога, – сказала Янтэ. – Вглубь проходить не будем. Сейчас еще темно, по ночам Друзья спят. Если он все же бросится на нас, едва мы войдем, ты должен будешь защитить нас.

– Как?

– Так, как считаешь нужным. Из нас двоих воин – ты, а не я.

– Я могу убить его?

– Если это будет необходимо. Но наша главная задача в случае нападения – уйти с наименьшими потерями. Если ты решишь, что лучше всего для этого будет убить его – ты в своем праве. Я не стану давать тебе советов в твоем деле.

– Ты умнее своей сестры, – повторил Аргред.

Янтэ не обратила на эти слова внимания.

– Но я не думаю, что он бросится, – продолжала она. – Тиэ он дал войти – думаю, даст и мне. Если мы спокойно войдем и я сяду у стены, ты тихо выйдешь и закроешь дверь.

– И дальше?

– Дальше все. Дальше начнется моя работа.

– Но если тебе понадобится помощь?

– Ты не сможешь этого понять через закрытую дверь. Если тебе покажется, что мне нужна помощь, и ты ворвешься в комнату, ты напугаешь Друга, спровоцируешь его на нападение и сведешь на нет всю работу. Поэтому, после того, как выйдешь из комнаты, оставив меня там, отправляйся к себе и занимайся своими делами.

– Но вы рискуете…

– Да, разумеется. Так ты понял меня? Мы договорились?

– Как вам будет угодно, госпожа.

Он поклонился.

* * *

Они поднялись на верхний этаж и прошли в оранжерею. Путь им преградила деревянная дверь, покрытая резьбой – разумеется, цветы и бутоны. Янтэ заметила, что дверь заперта, а в ней проделано узкое окошко. Сделали его явно недавно – выпилили грубо, испортив резьбу.

Аргред отдернул шторку и заглянул в оранжерею.

– Вижу его, – сказал он. – Сидит на подоконнике.

Янтэ подошла к окошку. В нос ударил отвратительный гнилостный запах. Она невольно отшатнулась и сурово взглянула на Аргреда.

– Что это за гадость?

– После того, что случилось с вашей сестрой, никто не решался войти к нему, – пояснил Аргред. – Слуги просто бросали мясо в отверстие.

– Но вы хотя бы поили его?

– Мммм… не знаю. Я не интересовался.

Янтэ заглянула в окно и увидела тонкий серый силуэт. Друг сидел спиной к дверям на маленьком уступе – там, где кончалась деревянная отделка стен и начинался купол оранжереи. Судя по тому, что летун был еще жив, его все-таки поили. Янтэ оценила расстояние между окном и дверью. Шагов двадцать. К счастью, оранжерея большая. Если Друг бросится на них, учитывая то состояние, в котором он сейчас находится, у них будет достаточно времени, чтобы защититься.

– Хорошо, – сказала она. – Мы входим.

Аргред отодвинул засов и приоткрыл дверь, снова проверил, что делает летун, потом открыл ее шире, впуская Янтэ. Она вошла и тут же опустилась на пол у стены и взглянула на Аргреда. Тот едва заметно кивнул и удалился.

Первые два часа Янтэ сидела совершенно неподвижно, стараясь дышать через раз. По полу были разбросаны полусъеденные куски мяса, источавшие невыносимый смрад. В некоторых копошились белые личинки.

Через два часа, когда всю оранжерею залил розовый утренний свет, женщина осмелилась пошевельнуться – прикрыть рукавом нос. Она не сомневалась, что Друг знает о ее присутствии и наблюдает за ней, и то, что он до сих пор не пошевельнулся, могло быть как очень хорошим, так и очень плохим знаком. Возможно, его злоба, вызванная разлукой с приемной матерью, уже погасла, но также вполне возможно, что вместе с ней погасли и остальные чувства. В любом случае ей оставалось только одно – ждать и наблюдать. Еще через час она осторожно переменила позу, а к концу дня достала из сумки вязание, которое начала еще в Раковине, и принялась за работу. Друг не реагировал.