Летопись 2. Черновики

— Угу, — Наран, зажмурившийся было перед первым глотком, открыл несколько прояснившиеся глаза.

— Ясно. Пейте. Вот так, прекрасно. А теперь я вам хочу сказать…

— Эрион, — просительно проговорил Сайта, — может, не сейчас?

— Именно сейчас, друг мой. Видите ли, молодой человек, — это уже Нарану, — не сомневаюсь, что вы действовали из лучших побуждений. Но Элвир… как бы вам это сказать… он не просто человек. Он — один из нас. И там, где вы, скажем, начинаете петь песни и выяснять, уважают ли вас ваши… хм… сотрапезники…

— Собутыльники, — не без некоторой мрачности поправил Сайта.

— Совершенно верно, друг мой, благодарю. Ну, так вот: любой из нас (кстати, и ты тоже, Сайта!) начинает вспоминать и видеть. Наши воспоминания и без того отчетливее и ярче воспоминаний… обычных людей, поскольку мы не забываем ничего, — он особо подчеркнул последние слова.

Наран попытался осознать смысл услышанного; далось ему это с трудом, на его лице отразилась мучительная работа мысли. Эрион с минуту помолчал, потом продолжил:

— Так вот. В таком состоянии воспоминания приобретают свойства реальности. То есть Элвир заново видел и переживал все. Видел и переживал так, словно это происходит с ним здесь и сейчас. Я понятно излагаю?

— Угм… и что же он… видел? — потерянно спросил Наран.

— Костер, — раздельно и холодно прозвучал новый голос.

Наступившая вслед за этим коротким словом тишина была оглушительной, до звона в ушах.

— Я, конечно, не могу приказывать вам, сударь, — после недолгого молчания произнес Король. — Я могу только… попросить. Уходите. Хотя бы на время. Вашей вины нет в том, что произошло, но сейчас — уходите. Некоторое время — не нужно, чтобы Элвир вас видел.

«Я и сам собирался…» — хотел было ответить Наран, но слова застряли в пересохшем горле. Просьба Короля звучала как приказ, а последствия возможного неповиновения Наран предпочитал даже и не представлять.

* * *

…Наран едва успел неуклюже вскарабкаться в седло, когда за его спиной раздался уже знакомый низкий глуховатый голос:

— Позволите ли сопроводить вас, сударь?

Наран с трудом сглотнул и поспешно кивнул головой, внезапно осознав, что — боится этого странного человека с ничего не выражающим красивым и холодным лицом, боится так, как никого и ничего еще не боялся в своей жизни.

Почти весь путь они проделали в молчании; только под конец мрачный его спутник спросил:

— Как там губернатор?

Трудно сказать, что больше удивило Нарана — то, что Король заговорил наконец, или его непонятный вопрос; однако в любом случае молодой человек предпочел не добиваться разъяснений.

— А чего ему сделается… Девицу вот новую завел — молоденькая совсем, жалко, спортит ведь девчонку, гад… На днях аж турнир в ее честь устраивает.

— Когда?

— А послезавтра в аккурат.

— Как его рука?

«С чего это ты так о здоровье губернатора нашего печешься, всех его предков до седьмого колена?»

— Да прошло уж давно все, — ответил осторожно.

— Хорошо.

Больше Король не проронил ни слова — а Наран и не стремился сызнова завязать разговор: скорее бы до места добраться — и то ладно, не до бесед тут…

* * *

— … Что ты задумал, брат?

— Хочу на турнире поразмяться.

— Зачем? — недоуменно поинтересовался Моро.

— Ты же Провидец.

— Но ты знаешь, я не читаю ваших мыслей.

— Объяснять дольше.

Воцарилось недолгое молчание.

— Вот значит как… — задумчиво протянул Провидец. — А Повелитель знает?

— Нет. Это только мое дело.

— Но… ты возьмешь кого-то с собой?

— Я же сказал. Это только мое дело. Потому что…

Король отложил в сторону черненый шлем и поднял глаза. Моро отвел взгляд первым.

— Потому что я сам был таким же, как он, — медленно и отчетливо проговорил Аргор. И, с неживым смешком: — Обещаю, это будет честный бой.

* * *

«Вот ведь — как в старинной повести… Смешно даже. За честь прекрасной дамы. Правда, дамы этой уже давно в живых нет, да и не видел я ее ни разу… своими глазами, по крайней мере. Зачем, спрашивается, мне это нужно?.. К демонам. Лучше не думать.»

* * *

Над ним посмеивались — кто за спиной, а кто и в открытую: тоже мне, рыцарь! Ни золоченых доспехов, ни оруженосца — даже шатер ставил сам, сам чистил коня… Небось, из этих нуменорских аристократов — промотал отцовы денежки и решил славы добыть да дела поправить на границах южных колоний.

— Благородный рыцарь Морион.

Кажется, даже в голосе герольда — издевка. Черный рыцарь — черненая кольчуга, черная одежда, вороной конь. Шлем нуменорский, но лицо до глаз закрыто кольчужной сеткой, а крылья шлема — скорее крылья ворона, чем чайки. Черный щит — без герба: то ли полукровка безродный, то ли и вправду аристократ, стыдящийся нищеты… Конь, впрочем, добрый — видать, военная добыча…