Летающий класс

Кельнер принес ему бифштекс по-немецки с жареным картофелем и маленькую кружку пива.

- Горячий ужин! - сказал Некурящий и принялся с аппетитом есть.

- Пойми меня правильно, Роберт, - сказал Юстус, - но это же не профессия для тебя. Не хочешь ли ты попытаться снова приобщиться к добропорядочной жизни? - И так как друг не ответил, Бёк сказал: - Сделай это, по крайней мере, ради меня!

Некурящий покачал головой.

- Чего же ты хочешь, Иоганн? - сказал он. - Я достаточно хорошо чувствую себя в своем нелепом железнодорожном вагоне. Весной у меня снова расцветут цветы. Денег мне много не надо. И никогда у меня еще не было столько времени для раздумий и чтения, как в эти последние годы, которые ты считаешь потерянными. Несчастье, которое я тогда пережил, сыграло свою роль. Оно и должно было сделать из меня такого чудака, каким я стал. Мне надо было быть не врачом, а садовником. Однако перестраиваться уже слишком поздно. И здесь, в этом шумном и заурядном заведении, я чувствую себя так удивительно, как будто сижу один где-нибудь в лесу.

- Послушай-ка, Роберт, - сказал Юстус, - наш школьный врач, советник медицины Гартвиг, уже изрядно стар. Он имеет обширную практику. Я не думаю, что это будет для него большой потерей, если он предложит тебе стать его преемником в нашей школе. Ты заработаешь не меньше, чем игрой на пианино. Ты можешь даже остаться жить в своем вагоне. Хм-м! Что ты думаешь об этом? Не поговорить ли мне со стариком Гартвигом?

- Как хочешь, - ответил Некурящий. - Если это тебя забавляет, поговори. Но, дорогой мой, я не верю, что буду веселее, когда стану снова прописывать аспирин. И не приставай ко мне с уговорами, не убеждай, что нельзя быть совершенно лишенным честолюбия. Слишком мало людей, которые живут так, как я. Я не хочу, конечно, сказать, что все они должны играть на пианино в сомнительных заведениях. Но я хотел бы, чтобы больше людей имело время для воспоминаний, что очень важно. Деньги, карьера, слава - все это пустяки! Детские игрушки, и больше ничего! Как этого, в самом деле, взрослые люди не могут понять. Ну, прав я, старина? - Некоторое время он помолчал. - Ну, конечно, заботиться о твоих гимназистах, чтобы они были здоровы... это было бы не такое плохое занятие. И не надо будет лазить через забор, если кто-нибудь заболеет. А кроме того, я же еще могу выращивать цветы и читать книги... Ладно, дружище, по рукам! Поговори-ка с этим дедом - советником медицины! И если он скажет да, я бросаю колотить тут по клавишам. И, прежде чем Мартин и Джонни, Матиас, Ули и Себастьян не сдадут своих экзаменов на аттестат зрелости, я уж из своего садика не уйду.

- А я из своей комнаты в башне, - сказал Юстус. - Это же великолепные парни!

И тут они выпили друг за друга.

- Чтобы малыш Ули скорее поправился! - воскликнул Некурящий, и они чокнулись кружками.

Потом они рассказали друг другу все, что знали про войну с реалистами. Юстус улыбнулся своему другу.

- Мы оба им нравимся, этим пострелам, - сказал он.

Некурящий радостно кивнул и сказал:

- Разве они так уж не правы?

Тут ему пришлось снова идти к своему расстроенному пианино. Господа посетители хотели танцевать.

После полуночи они шли домой, пересекая весь город. Много историй юности вспоминалось им. Как давно это было! Но это происходило здесь! На этих самых улицах, по которым они сегодня совершали ночную прогулку! А что стало с теми, кто двадцать лет назад сидел с ними на школьной cкамьe! О некоторых они кое-что знали. Ну а что с остальными?.. Над ними мерцали звезды. Это были те же самые звезды, что и тогда.

На углу Нордштрасе почтальон опустошал почтовый ящик.

- Как часто тогда мы бегали к этому ящику! - сказал Юстус.

- По крайней мере, два раза в неделю, - задумчиво сказал Некурящий. - Если я писал реже, Mамa думала, что со мной что-то случилось.

Между прочим, в почтовом ящике, от которого отошел почтальон, было письмо к господину и фрау Талep в Хермсдорф. На обратной стороне стояло: «Отправитель Мартин Талер, Кирхберг, гимназия».

- Почтовый ящик остался старый, - сказал Юстус. - Но почтальон уже не тот.

В письме, о котором только что шла речь, было написано следующее: