Лестница

— Ну что вы, Юра! — тут же откликнулась Машенька. — Ведь это же романс. А романсы — они почти все грустные. Зато очень красивые.

— Да, чего-чего, а красоты и чувства у них не отнять, — согласился Тепляков, откладывая гитару в сторону. И поднялся. — Пора и честь знать, — произнес он. — Да и время уже позднее. Вам отдохнуть надо. Завтра кому на работу, кому в школу. А то будете сидеть за партой и дремать.

— Но вы же к нам еще придете? Правда? — спросила Машенька умоляющим голосом.

— Маша! — вмешалась Татьяна Андреевна. — Тебе же объяснили, что Юра еще не знает, как у него сложится.

— Но я ж не говорю, что завтра! — возмутилась Машенька под усмешливый взгляд своей сестры. — А когда появится возможность. Правда, Юра?

— Правда, Машенька! Правда! — подтвердил он. — Собственно говоря, мне в городе и идти-то, кроме вас, не к кому.

— Но ведь вы вроде бы заканчивали школу в нашем городе, — произнесла Дашенька с таким видом, точно уличила Теплякова во лжи. — Должны же здесь остаться ваши товарищи.

— Действительно, заканчивал. Но лишь девять классов. И те на том берегу. Остальные — в военном колледже. А сегодня на том берегу от былого не осталось ничего: ни военного городка, ни школы, везде одни дачи и дачи. Да и одноклассников еще надо разыскать. А времени на это нет ни минуты.

— Дашка, ну чего ты привязалась! — возмутилась Машенька. — Какое это имеет значение? — И к Теплякову: — Вы, Юра, не обращайте на нее внимание. Она сегодня не в духе.

— Тем более мне пора откланиваться, чтобы не усугублять Дашенькино настроение, — улыбнулся Тепляков, направляясь в прихожую.

Неожиданно Машенька вызвалась его проводить до трамвайной остановки и тут же стала торопливо одеваться.

— Я сегодня совсем не гуляла, — заявила она. — Надо же мне подышать свежим воздухом. Хотя бы полчасика.

— Маша, — укоризненно покачала головой Татьяна Андреевна. — На улице уже темно, к тому же Юра из-за тебя может опоздать.

— Не волнуйтесь, Татьяна Андреевна, — успокоил ее Тепляков. — Время у меня еще есть. Мы с Машенькой погуляем, и я провожу ее до самых ваших дверей.

— Хорошо, только вы не долго, — уступила Татьяна Андреевна, после того, как Тепляков на прощанье поцеловал ей руку. — Маше сегодня еще надо повторить геометрию.

Глава 7

Они вышли на улицу. В свете немногих уличных фонарей кружились снежинки, то падая вниз, то возносясь вверх, к самым лампам, точно это были и не снежинки, а ночные мотыльки, устроившие в конусе света свои замысловатые танцы.

— Хорошо, правда? — тихо спросила Машенька, заглянув снизу вверх в лицо Теплякова.

— Да, давно не было такой хорошей погоды, — подтвердил он. — Похоже, пришла настоящая зима.

— А то все или мокрый снег, или дождь. На улицу выходить не хочется, — пожаловалась она, хотя ее радостная улыбка говорила совсем о другом.

Снег ложился на ледяной панцирь, покрывший тротуары, они шли к трамвайной остановке семенящими шагами, пока Машенька, поскользнувшись и взвизгнув, не уцепилась за рукав куртки Теплякова. Они остановились, и Тепляков, удерживая Машеньку за плечи, пробормотал:

— Извини меня, Машенька, я совсем разучился ходить рядом с девушкой. Как лучше: взять тебя под руку, или ты возьмешь меня?

— Как хотите, Юра. По-моему, это все равно.

— Да? М-м. Может быть. Я как-то не обратил внимания. Тогда разреши мне проявить инициативу.

— Пожалуйста, — ответила она тихо, продолжая смотреть ему в лицо мерцающими в полутьме широко распахнутыми глазами, и эти глаза находились так близко от лица Теплякова, что он вспомнил, как ему хотелось поцеловать их, наполненные сочувствующими слезами.

Теплякова смущал этот взгляд, настолько он был откровенно переполнен ожиданием чего-то такого, на что, по его представлениям, имеет право рассчитывать исключительно вполне взрослая девушка или женщина. А ведь Машеньке всего шестнадцать. Впрочем, возраст тут совершенно ни при чем, тем более что, как об этом говорят с экранов телевизоров, девочки взрослеют значительно быстрее мальчиков, инстинкт материнства в них пробуждается задолго до того, как они начинают его осознавать, поэтому-то в некоторых странах девушкам (или девочкам?) разрешено выходить замуж в шестнадцать и даже в четырнадцать лет. Но Тепляков жил в стране, где подобные вольности находятся под запретом, а ему, солдату, постоянно вдалбливали в голову, что армия стоит на страже государства, а государство — это не только люди, но и законы, которыми они руководствуются в повседневной жизни. Но не только поэтому он чувствовал себя весьма неловко. Более того, ему казалось, что редкие прохожие смотрят на него с осуждением, и он старался слишком не приближаться к Машеньке, хотя тропинка, протоптанная в снегу, часто сближала их настолько, что они касались друг друга. А еще он вспомнил, что во взгляде Татьяны Андреевны промелькнуло нечто, похожее на тревогу за судьбу своей младшенькой, а уж на лице Даши, лишь полгода как покинувшей запретный возраст, желание сестры прогуляться вызвало явно неодобрительную усмешку.