Лес пигмеев

С наступлением ночи участники экспедиции решили расположиться лагерем близ деревьев, где были бы защищены наилучшим образом.

- Водятся ли здесь питоны? – спросил Жоэль Гонсалес, думая о ставшем для него чуть ли не роковым объятии с анакондой на реке Амазонка.

- Питоны – это не проблема, потому как тех видно издалека и можно успеть выстрелить в клубок змей. Гораздо хуже гадюки Габона и кобры, что в лесу. Их яд убивает буквально за минуты, - сказала Анджи.

- А противоядие у нас есть?

- От таких противоядия не существует. И всё же меня больше беспокоят крокодилы, ведь эти твари всеядны…, - заметила Анджи.

- Они же остались в реке, не так ли? – спросил Александр.

- Крокодилы не менее жестокие и на земле. Когда по ночам животные выходят попить, хищники тех хватают и тащат с собой аж до дна реки. Не самая приятная смерть, - объяснила Анджи.

При женщине были как револьвер, так и ружьё, хотя стрелять из них случая ещё не представлялось. Поскольку по ночам приходилось дежурить по очереди, она объяснила остальным, как стоит ими пользоваться. Люди произвели несколько выстрелов, тем самым убедившись, что оружие в хорошем состоянии, и всё же ни один не был способен попасть в цель с расстояния в несколько метров. Отказался участвовать лишь брат Фернандо, потому как, по его мнению, за огнестрельным оружием стоит сам дьявол. Тот ещё не отошёл от ужасающего опыта, приобретённого в войне в Руанде.

- Вот моя защита, эта ладанка, - сказал он, показывая кусок ткани, что носил висящем на шнурке на шее.

- Что? – спросила Кейт, которая никогда не слышала этого слова.

- Это святой предмет, благословлённый самим Папой, - пояснил Жоэль Гонсалес, показывая на своей груди нечто похожее.

Кейт, воспитанной в строгости протестантской церкви, католический символ показался столь же живописным, как и религиозные обряды африканских народов.

- И у меня есть амулет, однако ж не думаю, что он спасёт меня от пасти крокодила, - сказала Анджи, показывая небольшую кожаную сумочку.

- Не сравнивайте свой идол колдовства с ладанкой! – оскорбившись, возразил брат Фернандо.

- И в чём разница? – крайне заинтересованный, спросил Александр.

- Первая символизирует силу самого Христа, а второй всего лишь языческое суеверие.

- Религией называются лишь собственные убеждения, таковые же остальных считаются суеверием, - заметила Кейт.

И в дальнейшем повторяла данную фразу своему внуку как только представлялась соответствующая возможность, чтобы вызвать в нём уважение и к другим культурам. Ещё из её любимых высказываний были, например, такие: «У нас – язык, а то, на чём разговаривают остальные, всего лишь диалекты» и «Чем занимаются белые люди – это искусство, продукт же деятельности остальных рас не что иное, как мастерство». Александр попытался объяснить подобные поговорки своей бабушки с помощью социальных наук, но возникшей при этом иронии никто так и не уловил.

Женщина сразу же пустилась в страстную дискуссию о христианской вере и африканском анимизме, в которой приняла участие вся группа. Воздержались, пожалуй, лишь Александр, носящий на шее собственный амулет и предпочитавший держать язык за зубами, и Надя, кто, крайне внимательно изучая, обегала из конца в конец небольшой пляж в сопровождении Боробы. Спустя некоторое время к ним присоединился и Александр.

- Что ты ищешь, Орлица? – спросил он.

Надя наклонилась и подобрала с песка какие-то кусочки верёвки.

- Я нашла таких несколько, - сказала девочка.

- Должно быть, какой-то вид лианы…

- Нет. Я считаю, они изготовлены вручную.

- И чем они могут быть?

- Я не знаю, хотя вещь означает, что кто-то был здесь совсем недавно и, возможно, вернётся. Не такие уж мы и беззащитные, как предполагает Анджи, - пришла к выводу Надя.

- Надеюсь, они не каннибалы.

- Это было бы совсем уж плохо, - сказала девочка, думая о том, что слышала от миссионера о захватившем здешние места сумасшедшем.

- Я нигде не вижу человеческих следов, - заметил Александр.

- Не видны и следы зверей. Здесь рыхлая земля, и дождь их смывает.