Леонард Коэн. Жизнь

Однажды Леонард вёз Роси в аэропорт — тот собирался в Нью-Мексико на один из регулярных сэссинов в своём втором монастыре в Хемес-Спрингс, — а потом ему надо было зачем-то вернуться в Маунт-Болди. Леонард поднимался по серпантину, когда его охватила паника, такая сильная, что ему пришлось остановить машину. Он достал с заднего сиденья рюкзачок, а из него вытащил несессер, в котором хранил антидепрессанты. Сердце бешено колотилось, он достал таблетки и выбросил их из машины. «Я решил: если уж тонуть, то с открытыми глазами, — рассказывал Леонард. — Есть что-то мерзкое в том, чтобы принять эту фигню и так пойти ко дну. Потом я вернулся в Маунт-Болди и действительно пошёл ко дну» [33].

Выбраться обратно у него не получилось. Зима казалась такой суровой, как никогда прежде; проповеди Роси звучали как белиберда. После пяти с половиной лет в монастыре, оказавшись в бездне депрессии, Леонард чувствовал, что «прошёл эту дорогу до конца» [34]. Холодной ночью в начале января 1999 года Леонард поднялся по холму к домику Роси. Небо было чёрное, беззвёздное. В воздухе кружились снежинки. Роси, сморщившийся от возраста, посмотрел на Леонарда поверх очков для чтения, за которыми его глаза выглядели бездонными. Они, как обычно, посидели вдвоём в молчании. Затем Леонард нарушил тишину.

- Роси, — сказал он. — Мне надо уйти. Я сойду с горы.

- Надолго? — спросил Роси.

- Не знаю, — ответил Леонард.

Старик посмотрел на него.

- Хорошо. Иди.

В записке для Роси, извиняясь за свой побег, Леонард писал: «Мне жаль, что сейчас я не могу помогать тебе, потому что встретил женщину… Дзикан, негодный монах, склоняет голову». Рядом была нарисована девадаси — индуистская жрица, исполнительница священного танца¹¹⁵^. Покинув Маунт-Болди, Леонард меньше чем через неделю был уже в Индии. Он оставил Роси не ради женщины, а ради мужчины.

Рамеш С. Балсекар был по сравнению с Роси мальчишкой: ему был восемьдесят один год. Он получил образование в Лондонской школе экономики и был президентом одного из крупнейших банков в Индии, пока в конце 1970-х не стал последователем Шри Нисаргадатты Махараджа, гуру адвайты-веданты

- учения о недвойственности. Теперь Рамеш сам принимал учеников в своей квартире в Южном Мумбаи. Среди них был и Леонард — спустя лишь несколько дней после отъезда из монастыря Роси, «в состоянии острой депрессии и глубокого несчастья» [35].

Леонард познакомился с учением Рамеша ещё в Маунт-Болди. За несколько лет до того кто-то в монастыре подарил ему книгу бесед с Рамешем «Сознание говорит», опубликованную в 1992 году. В основе его учения лежит утверждение, что существует один высший источник — Брахман, который создал всё и сам является всем, что создал. Так как в мире существует только одно — его — сознание, то не существует никакого «я» и «мне», никакого индивидуума, который действует, думает, переживает опыт. Когда ощущение собственной личности отпадает, когда человек глубоко постигает тот факт, что у него нет свободной воли, что он не управляет ни своими поступками, ни тем, что происходит с ним, когда человек перестаёт гордиться своими достижениями и воспринимать неудачи как личное оскорбление, тогда такой человек сливается воедино с этим единственным в мире сознанием, с Источником. С первого раза книга Леонарду понравилась, но осталась непонятной. Он отложил её в сторону, но во время «этих мрачных последних дней» [36] в монастыре его снова потянуло к ней. На этот раз ему стало понятнее. Он даже обнаружил, что если приложить учение Рамеша к тейсё Роси, то слова Роси снова обретают смысл. Но пока это было только интеллектуальное понимание, которое никак не облегчало его душевных мук. Леонард съездил в книжный магазин «Бодхи», чтобы найти другие книги Балсекара, и решил отправиться в Индию, чтобы встретиться с ним лично. После чего купил билет на самолёт до Мумбаи.

Годы, проведённые в монастыре, не притупили нюх Леонарда на отели со спартански-простыми условиями. «Кемпс-Корнер» находился в южной части Мумбаи, в оживлённом, плотно застроенном районе. Это был маленький — всего тридцать пять номеров — двухзвёздочный отель, от которого не было и двухсот метров до пляжа; впрочем, до автомобильной развязки было ещё ближе. Здание было старое, но некрасивое. Над входной дверью имелся полосатый, весёленькой расцветки навес от солнца, а сама дверь вела в крошечный, тускло освещённый вестибюль. Леонард выбрал маленький номер на одного человека в задней части отеля, где был меньше слышен уличный шум. В номере имелась узкая кровать у белёной стены, кресло, зеркало в раме над деревянным письменным столом, маленький телевизор и облицованная белой плиткой ванная комната.