Леон

Во-вторых, я спустился в мастерскую и сидел за работой до полуночи. Микель мне такого не позволял, он, в отличие от родителей, жестко контролировал мой распорядок дня: будильник в шесть утра, в постели в десять вечера. Вне дома я не мог применять магию от заката до рассвета, зато на ночь весь дом оказался в моем распоряжении, три этажа, чердак, подвал и мастерская.

Я упивался силой станков, которые сверлили и шлифовали, плавили золото и серебро, и давали возможность работать хоть под лупой, хоть под микроскопом. У меня была коллекция умных вещей, которые я сделал, урывая минутку от учебы и бизнеса: саксофон, на котором мог играть только тот, кто ни разу в жизни не брал в руки музыкальных инструментов. Клавиатура для компьютера, которая сама под пальцами сочиняла стихи (правда, плохие). Бубен, способный вызвать запахи (иногда слишком сильные). Бумажный самолет размером с муху, выписывающий фигуры высшего пилотажа под потолком. Все это были игрушки, бесполезные, но милые сердцу.

Жаль, что нельзя смастерить на верстаке фреймворк, собирающий в единое целое программы для искусственного интеллекта, и нельзя построить корпоративную систему юридической поддержки, и даже простенькое банковское приложение нельзя выплавить, высверлить или спаять. Поэтому мне приходится доверять другим людям, а оправдают ли они доверие и честно ли заработают свои гонорары, зависит от меня…

К полуночи я наконец-то почувствовал, как слипаются глаза. Едва прибрав на верстаке, поднялся к себе, мелко зевая, ежась, рассеянно улыбаясь непонятно чему. Разделся до трусов, не стал надевать пижаму, упал в постель, уснул, едва коснувшись подушки…

И сразу проснулся. И вскочил.

Ноль девять, показали часы на моем смартфоне. Тишина в доме, Микеля не было, и Герды дома не было, она…

Герда?!

Светила луна. Светились огоньки на холмах, и целое море огней лежало в долине. В кустах сверкнул глазами и тут же исчез енот. Я попытался вспомнить, что мне снилось – за те три или четыре минуты, что я был в отключке…

«Герда на верфи, – сказал Микель, – за нее я спокоен».

Я схватился за телефон – наверное, потому, что еще до конца не проснулся. За год с небольшим, что я жил у Микеля, я привык, что ему можно позвонить в любой момент и он ответит. Не то чтобы я злоупотреблял этим, но несколько раз он выручал меня, особенно поначалу, когда я был в этом мире чужим и неуклюжим…

– Леон, – сказала телефонная трубка, – я надеялся, ты справишься, но если что-то срочное – оставь сообщение.

Я механически повторил вызов.

– Леон, я надеялся, что ты справишься…

Я нажал «отбой». Так; ясно одно: Герда в беде, она в панике. Что должно было случиться, чтобы она ворвалась в мой сон? Похоже на крик о помощи, неоформленный, неосознанный, как если бы она не надеялась на подмогу, а просто орала от отчаяния… Но я не хожу между мирами! Я понятия не имею, как добраться до ее верфи!

…Она не на верфи, догадался я в следующую секунду. Она гораздо ближе, именно поэтому я ее услышал. И кое-что увидел – обрывки сна… картинки… Цементная морда горгульи на карминно-красной стене, двухэтажные здания по обе стороны улицы, выход на парковку и на пляж, и к пирсу – я отлично помню это место. Мы с Гердой бывали там много раз, и она учила меня кататься на велосипеде…

…Но что она там делает? Кто или что может ее удержать – Герду, которая ходит между мирами?!

Я заставил себя успокоиться. Что происходит, узнаю сам, сейчас, на месте; приложение для вызова такси работало исправно, вот только время подъезда в этот час было дольше обычного. Поэтому я сперва заказал машину, и только потом оделся, обулся и сбежал вниз, заперев по дороге гараж.

Бежали секунды. Я ждал, стиснув зубы, у ворот, глядя, как сменяют друг друга цифры на экране: водитель будет через семь… шесть…

Наконец-то показались фары из-за поворота. Водительница, полная белозубая дама, была настроена более чем дружелюбно.

– Куда ты едешь так поздно, сынок?

– Адрес указан, – отозвался я очень холодно. – И я вам не…

Я прикусил язык, но ее сообразительности хватило, чтобы дальше не развлекать меня беседой. Притихнув на заднем сиденье, пытаясь собраться с мыслями, я почти сразу угодил в болото «токсичной рефлексии». Вспомнилось, как я обходился с Гердой в последние месяцы и что она мне даже не позвонила перед отъездом, и с какого перепуга ей вообще просить меня о помощи?! Может быть, мне просто приснился кошмар, и я сорвался с места напрасно и глупо, и еду в никуда, а Герда тем временем стоит себе на верфи в облике двухмачтового парусника, и носовая фигура под бушпритом сладко дремлет…

Мы приехали.

На туристическом пятачке на берегу, у входа на пирс, шла ночная жизнь. Работали кафе, окна стояли настежь, и внутри орали так, будто шел штурм крепостной стены с катапультами и кипящим маслом. На самом деле люди просто общались в тесном пространстве, перекрикивая музыку и компанию за соседним столиком. И я бы смог так развлекаться, если бы привык.