Легенды о доне Хуане (Жуане). Дон Жуан на сцене

Распорядись же всем, как сам сумеешь.

Сегодня к ним я приглашён на свадьбу.

Октавио ты должен раздразнить,

Что б он тебя обидел: заступаясь

За своего слугу, дуэль я с ним

Затею.

Лепорелло

             Что же: ничего нет легче…

А вдруг он надаёт мне оплеух?

Дон Жуан

За оплеуху дам четыре скудо.

Лепорелло

Так пусть он даст мне сотню оплеух:

Я получу четыре сотни скудо!

Дон Жуан

(уходя)

Так позаботься ж!

(Бросает ему кошелёк).

Лепорелло

                                  Кошелёк увесист!

Сперва себе я спрячу половину.

А на издержки хватит: эту шпагу,

Которою пронзит он жениха,

Я отточу и сам, потом найму я

Пять ловкачей, что за гроши готовы

На всякие дела: им брошу крохи.

Ну, что ж ещё потом я должен сделать?

Шесть лошадей, – что б увести невесту, –

Не надо покупать: я их « найму»,

А там пускай свистит в кулак хозяин!

(Уходит).

Входят рыцарь и Фауст.

Рыцарь

Здесь, на лужке, мы, доктор, отдохнём.

Фауст

Раб, от чего?

Рыцарь

(про себя)

                       Рабом меня зовёт он:

Веками мстить я буду!

(Громко).

                                       От чего?

От блеска звёзд, планет, комет хвостатых,

От вида страшной бездны, пред которой

Ты побледнел. Доволен ли ты ныне?

Ты понял ли, что значим: я и мир,

И небеса, для вас святые?

Фауст

                                              Жалкий!

Ты думаешь, что массы нужны мне,

Как будто глупый я завоеватель

Или скупец, который кучу к куче

Готов копить, всю жизнь страдать, стремиться

И никогда конца не достигать…

Я задыхался, правда, там, где звёзды

Горящим роем, как песок в пустыне,

Кружась, летели в буре мировой;

Но для того летать не надо к небу:

В Сахаре и в болоте точно так же

Мы можем задыхаться. Покажи

Мне бездну ту, которой бы ужасней;

Вершину ту, которой бы громадней,

Вселенную, которой безграничней

Не мог бы я себе вообразить!

Изо всего, что знаю я о мире,

Одно могу я вывести: что нет

Великого и малого на свете,

Что таракан устроен так же дивно,

Как слон громадный. Друг мой, только силу

И цель её стараюсь я понять,

А не гонюсь за внешностью.

Рыцарь

                                                      А силу

И цель её понять бы ты не мог,

Хотя б их я и вычислил по пальцам.

Фауст

Как? Это почему?

Рыцарь

                                 Они лежат

Вне граней слова. Что не можешь словом

Ты выразить, не можешь и понять.

Фауст

Так слово значит больше человека?

Рыцарь

Да, это – так.

Фауст

                         А чувства,

Стремления, все ощущенья те

Невыразимые, что нас колеблют,

Что все они?

Рыцарь

                        Туман, один туман!

Всё то туманно, что невыразимо.

Фауст

И так весь мир – пустая болтовня!

Зачем же больше хочется узнать мне,

Чем может выразить язык?

Рыцарь

                                                Затем,

Что сам себя искусственно ты дразнишь.

Живи, как все другие: ешь, пей, спи

И будь доволен.

Фауст

                               Стой! Какая тень

Подёрнула внезапно ад и небо?

Когда я в полном блеске их увидел?

Она явилась и мгновенно небо,

Ад и ты сам застыли неподвижно?

Рыцарь

(дрожа в смущении)

                                                              Тень…

Эта тень… Тебя я понимаю…

(Она-то, может быть, и есть сам свет).

Не одного тебя она страшила.

Её не знаю я: она извне

Попала в мир.

Фауст

                           Как?

Рыцарь

                                      Тот лишь ад, тот рай,

То мир, который можешь ты понять,

Ты понимал и видел!

Фауст

                                        Лжец, изменник!

Где, где оно, природы сердце? Ты

Покажешь ли его?

Рыцарь

                                Оно трепещет

В былинке каждой пред тобою!

Фауст

                                                         Пёс!

Тень жалкая! Презренный!

Рыцарь

(про себя)

                                                  Он бранится,

Бранится, червь… Какое моря яда

Кипит во мне!

Фауст

                           Я вижу, знает бес

Не больше человека.

Рыцарь

                                      Тот безумен,

Кто к сатане идёт искать «покоя»,

Как люди говорят. Возликовал

Весь ад, когда твой зов услышал. Счастья

Желаешь ты? Достигни же, глупец,

Сперва величья духа-исполина,

Который средь огней тысячелетних,

Его терзавших тщетно, средь сомнений,

Метавшихся вокруг него, как бури,

Все мысли, чувства с корнем вырывая;

Среди паденья с высоты небес, –

Всегда могуч и твёрд: в себя он верит

И ненавидит вечно всё, и бьётся

В надежде на победу!

Фауст

                                        Да, и вместо

Того, что бы сомненье разрешить,

Его лишь утверждает он, и вместо

Того, что бы узнать любви причину,

Он ненавидит… Этот дух приличен

Медведю лишь, никак не человеку,

Не жителю небес. Любезный, ты

Не оправдал надежд моих.

Рыцарь

(про себя)

                                                 Согласен

Фауст

Ты не годишься для великой цели;

Но, так как я условье подписал,

То буду я, пока моим ты будешь,

Тебя держать, – что делать, – на посылках,

Быть может, будут фокусы твои

Полезны мне.

Рыцарь

                            У вас в руках я, доктор.

Как жалко мне, что вы – лишь человек!

Вы сущим богом выглядите, право.

Но нет, для ваших замыслов великих

Я слишком мал… Не спуститесь ли ниже?

Кто солнцем ослеплён, тот в очи девы

Пускай глядит. Вы в зеркало взгляните:

Вот – личико! Что скажете о нём?

Фауст

Ну, что же? Женское лицо я вижу.

Рыцарь

Да, но какое?

Фауст

                         Женская любовь

Мне надоела.

Рыцарь

                         Будто? Никогда

Ты не любил?

Фауст

                           Я поцелуи знал,

Желания, надежды – что мне в этом?

Весь мир так мал, стремленья – безграничны.

Как женщину могу любить я прежде,

Чем божество пойму я?

Рыцарь

                                          Очень просто:

Пред красотою вещи забываем

Мы безобразье мастера порой;

Пред женщиной – забудешь ад и небо.

Не полагай, что в жизненном пути

Тот жаркий пояс, где пылает небо

Любовью, ты спокойно так пройдёшь.

В нужде ль ты будешь, в роскоши ли пышной,

В пути дойдёшь до осени богатой,

До льдистых ли вершин седой зимы,

Ты первой страсти солнце повстречаешь.

И право, доктор, кажется, что ныне

К нему ты близок: нужен же предел

Твоим причудам.

(Показывает ему портрет).