Леди чародейка

Волна страха, исходящая от сирены, накрыла ее с головой. Океан умел наказывать провинившихся – не хуже, чем это делала она сама.

Ламьель сыто улыбнулась.

Глава тридцать вторая. Странная компания

– Беатрис!

Радости Брук не было предела. Впуская нас в дом, она торопливо рассказывала мне последние новости. Стражи Санпаис и близлежащих городов отправились в Пустоту за детьми, как только Брук поведала им о ледяном замке и проклятии, которое Ламьель наслала на Земли Пустоты. Паоло с остальными должны были уже скоро вернуться. Детей, которые вернулись вместе с Брук, отвели в храм. Жрицы уже разослали весточки их родителям.

– Здесь творился такой переполох! – возбужденно рассказывала Брук. Ее взгляд задержался на мистере Морэ, который озирался по сторонам с несколько ошеломленным видом. Кажется, память понемногу начинала к нему возвращаться.

Отец Брук и Паоло – симпатичный мужчина с окладистой бородой и добрым взглядом – накормил нас горячим супом из дичи. После вкуснейшего ужина я приняла ванную и нежилась там в ароматной пене от цветочного мыла около часа, пока вода не стала практически ледяной. Брук отвела меня в гостевую спальню. Только сейчас я поняла, как же сильно устала и, несмотря на то, что на город только опустился вечер, я опустилась на кровать. Веки налились свинцом и стали просто неподъемными. Едва моя голова коснулась подушки, я заснула.

К своему стыду, я проснулась, когда солнце было высоко над землей. Сколько же часов я проспала? Двенадцать? Четырнадцать?

Разумеется, Конто не упустил случая, чтобы меня поддеть.

– Привет, соня, – ехидно поприветствовал меня барс, когда я спустилась со второго этажа. В деревянной мисочке на полу лежал смачный шмат мяса, а морда метаморфа выглядела довольной как никогда. Его шерсть вновь вернула снежно-серебристый окрас и лежала волосок к волоску. В руках Брук я заметила щетку и с усмешкой покачала головой. Конто как никто другой умел получать удовольствие от жизни – что бы вокруг ни происходило.

– А где… – начала я.

– Твой благоверный в саду, – невозмутимо сказал метаморф. Брук наклонилась к нему с щеткой в руках и расчесывала, легонько касаясь шерсти – от макушки до самого хвоста. Барс зажмурился, едва не мурча от удовольствия.

– Получишь по носу, – пригрозила я. Конто нагло меня проигнорировал, даже не пожелав открыть зажмуренные глаза.

Я вышла через заднюю дверь и попала в небольшой, но очень уютный садик. Аккуратные, ровные клумбы, дорожки, выложенные сверкающими камнями, белые оградки. Вдруг вернулось странное чувство – жаль, что я не дома.

Алистер сидел на скамье, устремив невидящий взгляд куда-то за горизонт. Я осторожно села на расстоянии вытянутой руки от него, подставила лицо прохладному ветерку. Молчала, не зная, как начать разговор. По его лицу – мрачному, сосредоточенному, – я поняла, что он вспомнил все.

– Как ты… оказалась здесь? – спросил Алистер.

Нервничая, но стараясь выглядеть совершенно спокойной, я рассказала ему события того страшного дня. Как обнаружила Митси и миссис Одли, рассыпавшихся в пыль, Темное Отражение, которое прикинулось моей сестрой, как слушала Дайану и долго не могла поверить ей. Как шагнула в разбитое зеркало, неся в руках ее остекленевшее сердце. Рассказала, каким испытаниям подверг меня Ордалон.

– Ты сумела выжить в незнакомом мире, отыскать меня в Пустоте… – Он покачал головой, словно бы не веря.

Меня его тон неожиданно задел.

– Я сильнее, чем кажусь, – слова сорвались с губ прежде, чем я успела их остановить.

Мистер Морэ задержал на мне взгляд глубоких карих глаз. Я не могла понять, что он означает. Одобрение? Восхищение? Или же просто удивление тому, что я все-таки жива и невредима, и сижу сейчас рядом с ним?

– Значит, кинжал из сердца моей дочери у тебя? – Его голос казался сухим, но я знала, сколько боли и горечи скрывалось за этими словами.

– Да, но вот что я вам скажу. Если вы, как Ари, хотите забрать у меня кинжал и выбросить на обочину как ненужную игрушку… не выйдет, – выпалила я. – Эта история уже давно перестала быть только вашей. Я проделала такой долгий путь не для того, чтобы отдать вам кинжал и отправиться обратно в свой мир. Я видела, как Ламьель разрушает чужие судьбы, и я не покину Ордалон, пока с ней не будет покончено – с моей помощью или без.

– Беатрис, ты не обладаешь магией…

– А вы? – сверкнув глазами, парировала я.

Прикусила язык, но было уже поздно. Глаза мистера Морэ потемнели – своими неосторожными словами я вскрыла застарелую душевную рану. Ладно, я – я никогда не знала, что значит быть магически одаренной, повелевать стихиями и разумом людей. Как я могла жалеть о том, чего у меня никогда не было? Но Алистер – совсем другое дело. Бывший маг – могущественный маг, если верить сказке, – однажды ради спасения дочери он лишился всего. Каково это – вместо одаренного стать навеки проклятым?

Мой взгляд против воли скользнул по перчаткам, как вторая кожа обтягивающим руки. Первое, что он сделал, придя в себя – с помощью какого-то местного мага зарастил ткань перчаток, чтобы оградить окружающий мир от своих смертоносных чар.