Ларе-и-т`аэ

— Наэле не издевалась! — взмолился Лерметт, завершая свое повествование. — Она сказала, что и думала!

— Конечно, — утвердительно наклонил голову Эннеари, изрядно веселясь в душе. — А как же иначе?

То, ради чего Арьен и затеял свое посольство, наконец-то сбылось — сбылось полнее и лучше, чем он смел надеяться даже в самых жарких своих мечтах! — а Лерметт так ничего и не понял. Нет, он понял, конечно, что любит и любим — но и только. Есть вещи, которых людям просто не понять самим... ну, если не всегда, то как правило. И теперь Арьен, сияя от счастья и едва не лопаясь от смеха, просвещал Лерметта относительно эльфийских обычаев — не всех, конечно, а тех, с которыми король Найлисса соприкоснулся так неожиданно для себя.

— Не понимаю, — почти простонал Лерметт. — Ничего не понимаю. У вас что же, когда ухаживают за девушками, говорят всякую чушь?

— Не обязательно, — утешил его Арьен. — Иначе ни одна девушка из людей нипочем не полюбила бы ни одного эльфа. У вас ведь совсем по другому принято. Все-таки вы чудовищно изысканные создания. Ваше стремление к красоте...

— Опять ты за свое! — вскричал с упреком Лерметт.

— У вас это очень красиво, — мечтательно улыбнулся Эннеари. — Целый ритуал... или церемониал... как правильнее сказать?

— Не знаю. — Лерметт дернул уголком рта.

— Одним словом, я по-вашему не умею и навряд ли научусь, — признал Арьен. — У вас надо совершить столько предписанных телодвижений, сказать столько ритуальных речений, соблюсти столько условностей... это очень красиво — но мне бы нипочем не суметь. А вот у тебя по-нашему сразу получилось.

— Да что у меня получилось? — взвыл Лерметт. — Я даже сам не понимаю, как меня угораздило такое ляпнуть! Просто...

— Именно так, — подхватил эльф. — Просто. Понимаешь, не имеет ровно никакого значения, что ты говоришь и что делаешь. Ровным счетом никакого. Не слова, не поступки, а то, что дышит сквозь них. Или оно есть, или его нет. Шепот, от которого рушатся стены. Когда воля, разум и чувство взмывают над самими собой и сливаются в нечто совсем иное...

— И как же зовут это иное? — тихо промолвил Лерметт. — Или у него нет названия?

— Почему же нет? — медленно улыбнулся Эннеари. — Очень даже есть.

Лерметт поднял голову и взглянул ему в глаза.

— Искренность, — выдохнул эльф. — Предельная... нет, беспредельная. Ослепительная. Испепеляющая. Когда отдаешься ей всем своим существом. Прочее не имеет значения.

Вот теперь Лерметт понял старинные легенды — те, в которых девушка очертя голову бросала все и уходила с малознакомым эльфом, хотя он иной раз и словом-то с ней перемолвиться не успевал... да разве такая искренность непременно нуждается в словах?.. уходила, случалось, даже и из-под венца. Легенды не лгали. Прочее не имело значения.

— Совсем? — еле вымолвил непослушными губами потрясенный Лерметт.

— Совсем, — решительно кивнул Эннеари. — Ты можешь говорить и делать что угодно. Нести ахинею и петь серенады. Слагать стихи и дарить цветы. Ловить слонов голыми руками за хобот и ходить на голове. Это не значит ровно ничего. Можно вытворять что угодно... можно даже лгать. В таких случаях вранье искренности не помеха...

— Понимаю, — прошептал Лерметт. — Кажется, понимаю.

— Еще бы тебе не понять, — ухмыльнулся Арьен. — Это ведь очень даже в твоей натуре. Точнее сказать, это и есть твоя натура.

— Странная натура для короля и прожженного дипломата, — возразил Лерметт.

— Прожженного — чем? — уточнил Эннеари.

Лерметт опустил голову.

— Ведь именно этим и прожженного, — безжалостно ухмыльнулся Эннеари. — Насквозь. О чем тебе Сейгден, к слову сказать, как-то раз говорил, да только ты тогда не понял. А Сейгден редкостно умен — или ты в его уме сомневаешься?

— Нет, — с трудом вымолвил Лерметт.

— Интересное место этот Сулан. — Эннеари постарался придать своему лицу деланно-серьезное выражение, но кончики губ все равно подрагивали в улыбке. — Любопытное. Надо будет, как случай представится, наведаться туда. Непременно. Охота ведь понять, откуда там настолько умные люди берутся.

Лерметт взметнул на друга умоляющий взгляд, и Эннеари сдался.

— Согласен, не о Сулане и его короле сейчас разговор. Равно как и не о том, что ты изволил брякнуть. Должен заметить, что тебе и впрямь удалось изречь совершенно потрясающую ахинею... прими мои поздравления, мне такой полет мысли не по плечу. Но может, если я возьму у тебя пару-другую уроков...

— Я хоть и не Илмерран... — предостерегающе ухмыльнулся Лерметт.

Эннеари преувеличенно испуганным жестом прикрыл затылок обеими руками.

— ... но подзатыльник мне обеспечен — ты это хотел сказать, да? Прости, но ты неправ. То, что ты сказал, не имеет никакого значения — или ты забыл? Скорей уж мне интересно, что сказала Илери... или чего она не сказала... хотя и это не имеет значения.

— Не имеет? — враз похолодел Лерметт.

— Никакого, — отрезал Эннеари. — Ведь она тебя тоже любит.

— Откуда ты знаешь? — выдохнул Лерметт.

— Знаю, — твердо ответил Эннеари. — Уж поверь ты мне.

— Ты... спрашивал ее?