Лара

Под липой, в стороне от битвы той,
Которой он один и был виной, —
Простёртый воин. Лара обречён;
С потерей крови жизнь теряет он.
Лишь верный Калед остаётся с ним,
И шарфом пробует унять своим
Багряный ключ; но судорога вновь,
И снова, всё черней, струится кровь;
Слабей дыханье — и струя скудней,
Да только жизнь равно уходит с ней.
Нет сил для слов — и жестом говоря,
Что помощь только множит муки зря,
Участливую руку Лара сжал;
Улыбкой грустной вождь пажу воздал,
И мир исчез для Каледа в тот миг;
Остались влажный лоб и бледный лик,
И очи угасавшие: они
Светили на земле ему одни.

18.

Враги победой не упьются всласть,
Пока не сдастся Лара им во власть;
Но вот он обнаружен — что с того?
Презрением их встретил взор его;
Оно с судьбой мирит его сполна:
Живущих злоба мёртвым не страшна!
Пред Ото — недруг, некогда в бою
Проливший кровь его, теперь — свою;
А он едва на Ото бросил взгляд,
Как будто помнил-то его навряд;
Позвал пажа… и больше ничего
Не поняли слыхавшие его.
Чужая речь звучала! Странно с ней
Сплелась для Лары память прошлых дней, —
О чём же? Изо всех, кто здесь внимал,
Один лишь Калед это понимал;
Он отвечал, а зрителям уста
Сковала изумленья немота;
Для тех двоих, казалось, пред концом
Исчезло настоящее в былом;
И не проникнуть окружившим их
Во мрак судьбы, единой на двоих.

19.

Лишь голоса их выдают сейчас,
Как много значит каждая из фраз;
Но ты, внимая этим голосам,
Подумал бы, что паж отходит сам;
В тоске он выговаривал едва
Устами побелевшими слова;
И как спокойна Лары речь была,
Пока в ней смерть хрипеть не начала!
Немного наблюдатель бы постиг,
Взглянув на этот отрешённый лик;
Но на пажа, кончаясь, глянул он,
И нежностью был взор его смягчён;
И на восток тогда рука его,
Поднявшись, указала, — отчего?
Явился ли ему зари приход,
Свет, облака пронзающий с высот,
Иль то, что видел он в стране другой,
Куда теперь указывал рукой,
Была ли то случайность — паж не знал;
Он сердцем это утро проклинал,
И, видеть не желая ясный день,
Смотрел на лик, где воцарялась тень.
Но Лара был в сознанье — на беду!
К дарящему спасение кресту,
Что был ему поспешно поднесён,
Не пожелал и прикоснуться он;
Лишь усмехнулся — сохрани нас Бог! —
Как будто скрыть презрения не мог.
А паж молчал; от Лары он сейчас
Не отводил в отчаянии глаз;
Но руку, дар поднёсшую святой,
Отбросил с нескрываемой враждой,
Покой вождя желая сохранить,
И знать не знал, что Лара мог бы жить,
Но жизнью вечной, — а её врата
Лишь тем открыты, кто признал Христа.

20.