Лара

В стране на деле правил феодал,
Король едва ли властью обладал;
Народ обоих проклял, и число
Готовых к бунту что ни день росло;
Был нужен вождь. Он найден: человек,
Судьбою с ними связанный навек;
Случилось так, что только в их борьбе
Искать защиты должен он себе;
Его отрезал некий тайный рок
От круга, где своим он зваться мог;
Но, всем несчастьям нынче обречён,
Их не один собрался встретить он.
Стремясь — Бог весть зачем — любой ценой
Сокрыть, что было с ним в стране иной,
Своё он дело мог бы с общим слить
И миг паденья этим отдалить.
Душа забыла бури прежних дней,
Покой угрюмый воцарился в ней;
Но вот, событьям грянувшим вослед,
Пришла к нему опасность худших бед,
И он предстал таким, как прежде был,
Лишь место действия переменил.
И жизнь, и славу в грош не ставил он,
Но был игрой безумной увлечён:
Решив, что создан ненависть будить,
Готов был пасть, коль сможет отомстить.
Зачем хотел он черни волю дать? —
Возвысив низших, он сломил бы знать.
Укрылся было в мрачный он приют,
Но рок и человек везде найдут;
Ловцы опять спешат со всех сторон,
Да только им живой не дастся он!
Он честолюбие давно забыл,
И зрителем холодным в жизни был;
Но, на арену брошенный опять,
Сумел вождём достойным в битве стать.
И обликом, и голосом — гроза,
И гладиатор — коль взглянуть в глаза.

10.

Что проку в повести очередной
О жизнях, зря загубленных войной,
О пировавших стаях воронья,
Дымившихся развалинах жилья,
О том, как прахом рушилась стена?
Война была как всякая война,
С одним отличием: накал страстей
Неслыханно ожесточил людей.
У Милосердья права больше нет:
За жертвой бою гибнет пленнк вслед;
А в том, кому черед торжествовать, —
За власть иль волю шел он убивать, —
И в час победы вряд ли гнев утих:
Врагов убитых больше, чем живых!
И меч пошёл косить голодный край,
Где только смерть сбирала урожай;

Единый факел всю поджёг страну,
И груды трупов радуют Войну.

11.