Лакировка

3а столом Бетти спросила Хамфри о его детях, ласково называя их по именам, хотя почти не была с ними знакома. Хамфри думал, что она создана быть матерью, а потому его ответ прозвучал неожиданно сухо:

— Собственно, рассказывать нечего. Мы не поддерживаем тесной связи. Они все еще пытаются творить добро.

Она улыбнулась ему все так же ласково.

— А вот этого вам все-таки говорить не следовало бы.

— Но почему? — возразил он.

— Зачем вы притворяетесь таким черствым? Ведь на самом деле вы вряд ли захотели бы, чтобы они творили зло, правда?

— По временам я в этом не так уж уверен,— ответил Хамфри с подчеркнуто саркастической улыбкой.

— Ну, не надо! Вы же хороший человек, и мы все это знаем.

— Дорогая моя, если бы вы знали...

— Хорошие люди не должны говорить свысока о тех, кто делает добро. Чем больше людей будет делать добро, тем лучше.

Фрэнк снисходительно посмеивался. Возможно, ему самому приходилось выдер­живать подобный натиск. Но сейчас его забавляло, что Хамфри пришлось выслушать нотацию: он не раз присутствовал при том, как молодые женщины затевали с Хам­фри споры, но ни одна из них не поучала его с такой естественностью.

Когда с мясным пирогом было покончено, Фрэнк сказал:

— Ну а теперь пора поговорить всерьез. За ужин придется заплатить чисто­сердечным признанием. Налейте себе. Ну, и, во-первых, при Бетти вы можете гово­рить что хотите и о ком хотите. Это вы знаете. Она умеет молчать гораздо лучше, чем я. По правде сказать, мне этому пришлось учиться. Когда я начинал, язык меня постоянно подводил. Мне хотелось производить впечатление. И я учился на собст­венном горьком опыте.

— Со мной, пожалуй, было то же.

— А у Бетти это прирожденное! — Фрэнк смотрел на жену, и его взгляд был заботливым, восхищенным, нежным, поддразнивающим, тревожным.— Она в жизни не выдала ни единого секрета. Мне иногда кажется, что умные женщины умеют держать язык за зубами гораздо лучше, чем умные мужчины. Может, у них мень­ше соблазнов проговориться.

Хамфри кивнул. Он и сам это замечал.

— Итак, можете говорить все что хотите. Я собираюсь вас кое о чем спросить. И хватит играть в прятки. Я жду от вас полной откровенности, а сам говорить не могу. Мы оба все время старались перехитрить друг друга. К черту! Я хочу попро­сить вас узнать, что ваш прежний отдел может сообщить нам о Томе Теркилле. Я знаю, что они за ним приглядывают, как за многими другими политиками. Ну, про это говорить не будем...

— Ведь надо же им делать вид, будто им не даром платят жалованье, верно?

Хамфри сознавал, что по старой привычке, почти превратившейся в инстинкт, он уклонился от прямого ответа. Фрэнк так и понял. Он начал снова:

— Так не пойдет. Говорите начистоту. За Теркиллом следят. Это понятно. Но я узнал, что сотрудников нашей спецслужбы заменили вашими. Вот и объясните мне почему. Меня незачем убеждать, что из Тома Теркилла такой же шпион, как из президента Мидлендского банка. Но мне очень нужно знать, что им известно о том, где и когда был Том Теркилл. Ничего лишнего. Я сильно подозреваю, что они могут сообщить нам, где Том Теркилл был в ту субботу вечером. Никого, кто хоть что-нибудь видел, нам найти не удалось. Я считаю, что ваши прежние коллеги могли бы нам кое-что сказать. А вы как думаете?

Хамфри смотрел на Брайерса без всякого выражения, словно находился при исполнении служебных обязанностей, потом уголки рта у него дернулись в улыбке.

— Думаю, это более чем вероятно.

— Ну вот. Вы не могли бы узнать?

— Мне не очень хотелось бы. Но полагаю, что могу.

— На черта нужны контакты по всему Лондону, если нельзя иногда выручить человека.

— В том-то и беда,— заметила Бетти.— Он терпеть не может пользоваться сво­им положением. Верно, Хамфри?

Хамфри сказал:

— Честно говоря, я не вижу, зачем это нужно. Почему вас так интересует Теркилл? Правда, я сам о нем думал, но это ни с чем не вяжется.

— Да, не вяжется! — Фрэнк был в самом энергичном своем настроении.— И во­обще ничто ни с чем не вяжется. Я уже вам говорил: не дело, а кошмар для сле­дователя. Высшие классы, которые не желают помогать, ни малейшего сколько-нибудь осмысленного мотива... Если хотите безнаказанно убить кого-нибудь, Хамфри, выбе­рите одного из самых аристократических ваших знакомых, а для пущей безопасно­сти — знакомого знакомых. И без всякого мотива. Тут я уж вам гарантирую, что мы вас не изловим.

Бетти улыбнулась, и Хамфри попытался представить себе, сколько времени должно ей было понадобиться, чтобы привыкнуть к этому висельному юмору.