Читаем Лакировка полностью

— Что ж,— сказал Фрэнк,— подобьем итоги. Конкретно: взломщики, мелкие уголовники, профессионалы — ничего. Но об этом, как вы сами знаете, вопрос с са­мого начала серьезно и не ставился. Случайный прохожий, сумасшедший, хулиган... «Исключено» — опасное слово, но тут его можно употребить почти без всякого риска. Так что нам остается только старый фокус с тремя картами — выберите кого-нибудь из тех, кто был знаком со старухой. Только карт, как вы тогда сказали, не три, а больше. Мы все еще проверяем. Но скорее для перестраховки. Если я еще в твер­дом уме, это кто-то из тех, о ком я уже думал. И вы тоже! Правда, для Тома Теркилла я никакого сколько-нибудь правдоподобного мотива придумать не в состоянии. Но когда по-настоящему зайдешь в тупик, остается вспомнить старый совет: не за­бывай самого неподходящего. Даже если никаких побудительных причин вроде бы нет. А уж более неподходящего, чем Том Теркилл, тут найти трудно. Вот поэтому я и хочу все про него знать. Кстати, что-то он скрывает — и с большим старанием.

В этот вечер ни ему, ни Хамфри не пришло в голову объяснение, которое поз­же казалось совершенно очевидным. Хамфри спросил:

— А стоит ли он всех этих хлопот? То есть в вашем плане?

— Собственно говоря,— сказал Брайерс,— чтобы им интересоваться, есть и дру­гая причина. Более веская. Думаю, вы и сами догадываетесь. Он, несомненно, дол­жен что-то знать о своей дочке. А она состоит в списке с самого начала: вы ведь тоже так думали. Никакой узды. И не то чтобы очень порядочная. Старая дама до­вольно-таки успешно мешала ей зацапать нашего друга Лоузби. Не думаю, правда, чтобы кто-нибудь стал убивать по такой причине, разве уж совсем свихнувшись. Но тем не менее вычеркивать ее я не собираюсь. Может быть, есть что-нибудь попро­ще, чего мы пока не раскопали. Относительно нее и Лоузби. Почему, черт подери, он на ней женился? Я хочу знать все, что знает ее отец.

Хамфри сказал, кивнув:

— Честно говоря, вы меня не особенно удивили.

— Конечно. Все это элементарно. И Лоузби тоже со счетов не сброшен, хотя я все еще не вижу никакого мотива. Во всяком случае, ребята работают. Выясняют, как он жил, то есть на какие деньги. И действительно ли он провел ту ночь у свое­го приятеля Гимсона. Баш на баш, Хамфри. Вы откроете свои источники информации, а я — наши.— Он взглянул на жену не то заботливо, не то с уважением, не то ви­новато.— Ты ведь привыкла, дорогая? Сама знаешь: в этой игре нельзя доверять да­же лучшему другу. А Хамфри — один из лучших наших друзей, верно?

— Я бы доверила ему твою жизнь,— сказала Бетти. Она любила Фрэнка, и это прозвучало серьезно.

— Я тоже.— Потом Фрэнк добавил с профессиональной усмешкой: — Но из это­го еще не следует, что мне так уж легко открывать ему некоторые наши приемы. Мы не любим ими делиться. Не больше, чем в свое время он сам,— надеюсь, ты замечала? Слишком уж часто наши источники не совсем кристально чисты. И его тоже, я полагаю. Но только так можно добиться результатов. Ну, мы испробовали одну старую дорожку. Пока, без толку. Однако осведомителей и в той среде у нас порядочно. Хотя их было больше до того, как изменили закон.

— Хорошо, что изменили,— вставила Бетти мягко, но с неожиданной решимо­стью в голосе.

— Правда, не для нас,— сказал Фрэнк.— Ну так наши ребята продолжают там копать. Собственно говоря, не из-за Лоузби. Он от этой среды держался в стороне: не в его стиле. Другое дело — Дуглас Гимсон. Мы получили кое-какие интересные сведения.

— Три имени в списке,— сказал Хамфри.— А еще? Может быть, этот врач, Пер­римен? Не знаю, зачем это могло ему понадобиться, но, во всяком случае, он у нее бывал достаточно часто.

— Мы о нем не забыли. Та маленькая защепка. Насчет платы наличными. Это так и повисло. Но мы не забыли. Кстати, он единственный из них, кто не предста­вил алиби на тот вечер. Обед с женой и визит к пациентке. Пробыл там только два­дцать минут. Он сам нам сказал до того, как мы проверили. Он и не пытался по­дыскивать себе алиби.

— И выглядит это много убедительнее, чем у остальных,— заметил Хамфри.

— Вот и нам так кажется.

— Кто-нибудь еще?

— Вам что-нибудь известно про Поля Мейсона? Его подружку, или, по слухам, бывшую подружку, старуха допускала к себе чаще других. Но у нее непробиваемое алиби, как и у вашей Кейт.

— Я просто не могу отнестись к этому серьезно,— сказал Хамфри.

— В таком положении к тему угодно отнесешься серьезно.

Хамфри понял.

Имя Поля Мейсона, едва всплыв, больше не упоминалось. Разговор пошел уже почти шуточный. Бетти этого не ждала, хотя ей и раньше случалось присутствовать при такого рода мрачных обсуждениях. А они совсем разошлись. Лефрой? Потому что леди Эшбрук не признавала его гением? Алек Лурия? Приходский священник? Бетти никогда прежде не видела, чтобы Хамфри изменила его душевная тонкость, и она не только растерялась, но расстроилась. Слушать дальше, как они дурачатся, она не могла и в первый раз за вечер перебила их по праву больной:

— Скажите, у вас никогда не возникало сожалений, что вы избрали такое за­нятие?

Она обращалась к Хамфри, но невольно и к мужу.

Перейти на страницу:

Похожие книги