Ладога

– Это аномалия, – сказала Чайка, присаживаясь рядом с мужем.

– Ой, спасибо. Прям сразу все стало ясно. – Борис скривился так, словно разжевал кусок лимона.

Игнат промолчал, но на друга посмотрел хмуро. Псарев очень не любил, когда Алису обрывали, тем более так грубо.

– На Ладоге творится какая-то чертовщина, – терпеливо объяснила Чайка. – У меня были галлюцинации. Я видела зайцев с косами…

Невская прыснула в кулак. Сталкеры переглянулись и дружно улыбнулись. Лишь Игнат сохранил невозмутимый вид.

– Захару мерещилась регулировщица с флажками. Водителю, Михалычу, привиделся тонущий грузовик. А Купол этот…

– Какой купол? – спросил Бадархан. Но Пес лишь отмахнулся. Мол, расскажу – не поверишь.

– В общем, мы с тобой попали во временную аномалию, – подвела итог Алиса. – Проторчали там в два раза дольше, чем думали.

– Бред… – фыркнула Диана. Но остальные были настроены не так категорично.

– Все может быть, – заметил Будда с философским видом. – Елагин остров – тоже аномальная зона.

– Короче, все это фигня. – Молот решительно встал на ноги. – Какая разница, сколько дней прошло… Важно другое. Еще немного – и мы тут окочуримся с голодухи.

– Перспектива хреновая… – вздохнула лучница.

– О! Нам не привыкать, – усмехнулась Чайка и нежно обняла мужа.

Игнат рассмеялся и прижал жену к себе. Бадархан ушел, чтобы в последний раз понаблюдать за периметром. Борис велел ему не задерживаться, вернуться через час. К этому времени они должны были приготовиться уходить. Долгие сборы не требовались – те запасы, что имелись, были исчерпаны. Но был и плюс: они уходили налегке, без лишнего груза.

Лена приняла новость об отступлении с радостью. Ей давно осточертело бессмысленное сидение в лесной чаще. Диана закусила губу, вытерла рукавом набежавшую слезинку. Но и она смогла смириться с мыслью об уходе. Все-таки бункер совсем недавно стал для лучницы родным домом, она не успела прикипеть душой к этому месту.

Полчаса спустя все было готово. Отряд построился на полянке. Все, кроме дикаря, надели лыжи, так что передвигаться по снегу им предстояло с относительным комфортом. Оружие сталкеры держали наготове. Оставалось дождаться Бадархана – и можно было выдвигаться.

– Сгоняй за ним, Лен, – приказал Борис Лене Рысевой.

Но в этот момент азиат сам показался на полянке. Он очень спешил, глаза Будды беспокойно бегали по сторонам, дыхание со свистом вырывалось изо рта.

– За тобой че, гонятся? – спросил с удивлением Молотов.

Пес на всякий случай снял с плеча ружье. Рысева вскинула автомат.

Будда энергично замотал головой.

– Там… Там люди на просеке… – выпалил он, слегка отдышавшись. – Гражданские. Умирают они, короче.

* * *

С момента, когда ворота промзоны захлопнулись за спинами изгнанников, прошло всего полчаса. А Жанна уже начала сомневаться, не совершила ли она фатальной ошибки, направив товарищей по несчастью на просеку. Теплой одежды и обуви не было почти ни у кого. Люди, не привыкшие ходить по снегу, постоянно падали. У многих были проблемы со здоровьем, они и по ровному месту ходили с трудом. Сейчас несчастным приходилось пробираться сквозь сугробы. В кромешной тьме помогать упавшим было нелегкой задачей.

– Тише, не кричите! – умоляла медсестра товарищей по несчастью.

Без толку. Ее разношерстный «отряд» шумел и жаловался.

– Куда мы идем, зачем? – кричали на Жанну со всех сторон. – Надо возвращаться! Вдруг пустят обратно?

– Эти нелюди? У которых одно слово: «пр-р-риказ»? – огрызалась Негода. – Не надейтесь, не пустят. Не для того нас выгоняли.

Но ее уже не слушали. Скорбная процессия остановилась.

Тут и там звучали возгласы:

– Назад, идем назад!

– Идиоты, они перестреляют нас! – надрывая глотку, кричала Жанна.

Пять человек остались стоять на месте, прислушавшись к ее призывам. Остальные поплелись обратно в сторону промзоны, оглашая окрестности стонами и бранью. Вскоре все звуки стихли.

Медсестра упала на колени и закрыла лицо руками. Плакать сил не было. Кричать она больше не могла, начисто сорвала голос. Могла лишь надсадно хрипеть в пустоту:

– Придурки! Куда? Вас перебьют, как свиней…

Минут десять Негода и те пять человек, что остались с ней, вслушивались в ночную тишину. Потом со стороны промзоны раздался ружейный выстрел. За ним второй, третий. Над лесом зазвучал лающий голос, усиленный рупором:

– Назад! Назад, я сказал. Иначе – огонь на поражение!

Над кронами деревьев скользнул луч прожектора, и снова наступила темнота.

– А я предупреждала… – просипела Жанна, сплюнула в снег сгусток мокроты и с трудом поднялась на ноги.

– Идемте, – сказала она, – надо им помочь.

– А может, ну их? Сами виноваты, – ответил один из ее спутников.

– Не. Я так не могу. – Негода решительно зашагала по снегу, притоптанному множеством ног, обратно. Вскоре впереди она услышала шорох шагов, вздохи и проклятия. Изгои возвращались.

– Слушаем меня! – Хотя голос Жанны звучал хрипло и надтреснуто, слушали ее гораздо лучше, чем раньше. Стоило ей заговорить, как все тридцать с лишним человек, что ковыляли по снегу, сразу замолчали.