Лабиринт. Книга первая

Сердце пропустило удар. Потом еще один. Девушка вдруг почувствовала, как сильные руки, которые не давали ей двинуться, стали мягче, расслабляясь, и в следующее мгновение она смогла оттолкнуть незнакомца, вырваться и протянуть руку к цветку, неизвестно почему так внезапно поменявшему цвет.

– Не трогай, говорят, трогать его нельзя, – прокомментировал он ее порыв, но девушка все равно схватилась за тонкий стебель и дернула на себя. Цветок неожиданно легко отделился от стебля и в следующий миг вспыхнул ярким пламенем, обжигая ее ладонь. Вскрикнув от боли и неожиданности, она выронила горящий цветок и инстинктивно прижала ко рту заалевшее место ожога, губами почувствовав набухающие волдыри.

– Ничего себе, – присвистнул незнакомец, а затем одним ловким движением растоптал огонек носком сапога. – Так вот почему его нельзя было трогать. А ты зачем меня не послушалась? Обожглась только. Дай руку, посмотрю.

Он снова подошел к ней, и вновь оказался совсем близко, но на этот раз она ощутила не беспокойство, а какое-то томное волнение. Он мягко коснулся ее руки, наклонился к ее обожженной ладони, словно действительно пытаясь разглядеть степень повреждения. Девушка снова почувствовала, как замерло сердце. Что-то было не так – она почти забыла, как дышать, когда почувствовала прикосновение этого человека и его какой-то необычный, дурманящий запах.

Она чуть наклонила голову, разглядывая профиль незнакомца в лунном свете. Линии носа и подбородка, высокие скулы, форма ушей, чернота длинных ресниц, отбрасывавших острые тени на щеки, очертание губ – словом, все, что она могла разглядеть в ярком свете луны, показалось ей таким гармоничным, таким совершенным, что она могла бы любоваться бесконечно. Что-то произошло. Отчего-то теперь она была сама не своя – а чья же?

Между тем незнакомец внезапно поднес ее обожженную руку к своим губам и поцеловал место ожога. Ей стало так больно, что на глаза навернулись слезы, и тут же сладко, так сладко, что она дала бы отрезать всю свою руку по локоть, лишь бы он сделал это снова.

Он поднял на нее глаза, и она утонула в их упоительной темноте. А когда он заговорил, его голос, слаще которого она ничего не слышала в жизни, прозвучал хрипло, сдавленно, словно он из последних сил боролся с каким-то очень властным чувством.

– Вот так чудеса, лесная фея. Хочешь не хочешь, но, кажется, я тебя люблю.

Глава 3.