Лабиринт. Книга первая

Инвалидным креслом для Ильи служил огромный ободранный компьютерный стул на колесиках, который нашелся в углу комнаты и был завален нестиранной одеждой.

Илья довольно ловко пересел в него, и я подумала, что некогда он, возможно, довольно часто пользовался им для передвижения по квартире. Интересно, давно ли он перестал это делать и какую роль в этом играла та жидкость, которую тетя Саша держала в графине на кухне, и которая так сильно пахла болотом и спиртом. На эти вопросы не было ответа, и они, вспыхивая у меня в голове, повисали перед внутренним взором, некоторое время держались, будто дымка, а потом испарялись. Жизнь буквально вся состоит из таких вопросов, на которые никогда не будут даны ответы. Но мы все учимся жить, не обращая на них внимание. Но иногда, когда проводишь много времени без сна, резко меняешь жизнь или сильно влюбляешься, то вдруг снова начинаешь их видеть, и удивляешься, как же можно было не замечать, сколько загадок существует вокруг.

Об этом я думала, толкая в спинку кресло с Ильей по направлению к ванной, и потом, когда придерживала дверь, блокировала колесики, давала ему руку, чтобы он мог опереться на меня, перелезая на бортик ванной, когда устанавливала в ванной специальную лавочку так, чтобы потом он мог обратно пересесть в кресло, когда помогала ему раздеться, старательно отводя глаза, включала воду, подавала шампунь, полотенце.

Мы договорились, что он позовет меня, когда закончит, и я вышла из ванной, прикрыв за собой дверь, вернулась в его комнату, перестелила белье. Чистое, невыглаженное, оно источало слабый запах лаванды, которую кто-то положил в шкаф, чтобы спасти вещи от моли. И пока руки привычно делали свою работу – заправляли, натягивая ткань, простыню, искали прорезь в пододеяльнике, плотно упаковывали подушки в наволочки, на меня наползло грузное воспоминание о том, что я увидела в комнате тети Саши.

Что это было? Очередной сон? Сон с открытыми глазами?

Нечто подобное со мной уже было сегодня, когда говорящий кот рассказывал мне сказку – теперь я вспомнила его приятный и совсем немурлыкающий голос, и то, какими тяжелыми стали мои веки, и то, как я была не я, а совсем другая – бесстрашная и могущественная.

Илья позвал меня из ванной, чтобы я помогла ему – и я помогла.

Потом мы сидели в его комнате: он – на диване, а я – на его компьютерном стуле. Молчали, смотрели на то, как медленно солнце опускалось к западу, делая длиннее тени и холоднее – воздух. Тете Саше давно надо было вернуться, но, когда я, задумавшись, сказала об этом вслух, Илья только пожал плечами.

– Да она, наверное, к Цыгану зашла. Поэтому и потеряла счет времени. Вернется, когда стемнеет, – и снова замолчал.

Я оттолкнулась здоровой ногой от пола, отчего стул чуть проехался по скрипучему полу, а потом вернулась на место. И снова. И снова. Скрип половиц и шорох колесиков были единственными звуками в комнате, и эти звуки заменяли нам разговор.

– А что случилось с ногой? Почему хромаешь? – Внезапно заговорил Илья как раз в тот момент, когда я подумала, что молчать с ним вместе оказалось удивительно комфортно.

– Порезалась осколком, блюдце разбила на балконе. Я думала, ты видел.

Незаметно для себя я перешла с ним на «ты», но, наверное, это было нормально, раз я помогала ему принимать ванную. В какой-то момент дистанция, которую я обычно старалась сохранять с людьми, сократилась до интимной, и было бы странно продолжать обращаться к нему на «вы».

– Нет, – он привычно мотнул головой. – Не видел. Мне было неинтересно, но если бы я знал, что ты придешь тут полы мыть и порядок наводить, то обязательно посмотрел бы.

– Смешно, – я почувствовала, как взметнулось внутри раздражение. Меньше всего мне хотелось, чтобы мою бескорыстную помощь и тяжелый труд кто-то воспринимал с юмором, как должное. Что это – он задел мою гордость? Калека, которому я так самодовольно взялась помогать, рассчитывая на благодарность? Какая-то темная, гадкая сила внутри меня приподняла голову, но я сумела затушить раздражение прежде, чем она могла бы взять надо мной контроль.