Лабиринт. Книга первая

Дикий рев и грохот заставили меня вздрогнуть и прийти в себя. Мгновение, как прежде на балконе, я не могла понять, где нахожусь и что со мной было, а потом, вспомнив, я как ошпаренная выскочила из темной комнаты и захлопнула за собой дверь. Сердце бешено колотилось, и дышать было почти больно, но обо всем этом нельзя было думать прямо сейчас, потому что из комнаты Ильи снова раздались жуткие звуки. И мне ничего не оставалось, только поторопится к нему на помощь.

– Что случилось, что с вами? – Я влетела в комнату так быстро, как могла и сначала опешила, не увидев Ильи там, где он должен был находиться – на старом продавленном диване, придвинутом к окну. И только опустив глаза, я поняла, что он сидит на полу, а пледы и покрывала разбросаны рядом.

– Вы…в порядке?

– Нормально, – прохрипел Илья, не глядя на меня, и в ярости дернул простыню, спеленавшую ему ноги. Простыня трещала, но не поддавалась.

– Подождите, я помогу, – было страшно приближаться к нему, чужая злость как всегда вызвала во мне приступ ужаса. Но все же я сделала шаг.

– Нет, уйди, – зарычал он, все еще борясь с простыней. И мне не мгновение так захотелось послушаться, мне же было страшно, а он и сам дал понять, что моя помощь не требуется… Но это было бы слишком малодушно даже для меня.

– Не глупите, – я прохромала прямо к нему, опустилась рядом на пол, и начала распутывать ветхую ткань, которая держала его не хуже каких-нибудь рыбацких сетей.

Он продолжал смотреть в сторону, но время от времени поднимая на него глаза, я видела разбивавшее мне сердце смесь унижения и ненависти на его лице. Наверное, я могла его понять, хоть представить, каково ему, конечно, не могла.

Тем более, что простыня и все его белье были откровенно грязными, а от самого него отчетливо воняло – и я не могла понять, ощущает ли он этот запах, стойкий, едкий, вызывающий отвращение. Я старалась не подавать виду, но, наверное, он мог заметить, как я инстинктивно морщилась, дотрагиваясь до засаленной ткани.

– Вот так-то лучше, – я убрала одеяло в сторону. – Помочь вам снова лечь?

Предлагая это, я не представляла, как технически это можно было бы осуществить. Ростом почти под два метра, он весил – я даже не могла представить, сколько. К моему облегчению, Илья отрицательно мотнул головой, руками передвинул свои освобожденные и бессильные ноги, подтянул себя ближе к дивану. Уперся в край и с громким ревом, разогнув руки, рывком забросил себя на диван, повалился на бок. Это далось ему с трудом, я видела, как он тяжело дышит и как от натуги покраснело его лицо, но легкая, почти радостная улыбка мелькала в уголках глаз и пряталась в бороде. Ну конечно, он же доказал, что не окончательно бессилен, что может сделать что-то сам безо всякой помощи, пусть это и потребовало от него столько усилий. Сами эти усилия делали достижение гораздо более значительным. Я вдруг подумала, что он же совсем не старик, едва ли намного старше меня. Улыбаясь, он словно помолодел, превратился в почти мальчишку.

Илья повернулся на спину, довольно ловко подтянулся повыше и начал затаскивать на диван непослушные ноги. Я подошла ближе и начала собирать разбросанное им по полу белье. Оно очень давно нуждалось в стирке.

– Слушайте, раз так вышло, давайте я свежее постелю?

В его взгляде исподлобья снова мелькнуло выражение стыда и злости, а потом – словно темная туча прошла, и выглянуло солнце – его лицо расслабилось, выражение лица потеплело.

– Там, в шкафу, – он махнул рукой в сторону платяного шкафа – брата-близнеца того, что стоял в квартире Олега. Будто все эти квартиры обставлялись по единому образцу. Будто с тех пор не прошли десятки лет и все еще существовала страна размером в одну шестую часть суши, где выбор платяных шкафов был не так уж велик. – Белье на верхней полке, дотянешься?

Мне пришлось привстать на цыпочки, зацепить стопку белья кончиками пальцев, но все же я справилась. И подумала – раньше, должно быть, белье доставал он. А старухе, его бабушке, это было не вод силу. Поэтому я вытащила все белье, до которого могла дотянуться и переложила его на несколько полок ниже.

Илья спокойно наблюдал за моими действиями, никак их не комментируя. Но я буквально спиной чувствовала, что он скорее доволен. Не знаю, почему, но теперь между нами установилось какое-то взаимопонимание.

– А еще, мне кажется, что вам надо помыться, – набравшись смелости, заявила я, все еще не поворачиваясь к нему лицом. Давала ему время разозлиться, справиться с чувством унижения, если он его испытывал, посомневаться и согласиться. Выбрав из стопки самую симпатичную простыню, пододеяльник, несколько наволочек, я подошла к нему, положила белье на подлокотник дивана. И наконец решилась на него посмотреть.

– Тогда тащи сюда стул, – неожиданно спокойно ответил Илья, посмотрев мне прямо в глаза. На этот раз без стыда и без ненависти ко мне как к свидетельнице того, что он сделал с собой. – Сам я до ванной, пожалуй, не доберусь.

***