Когда троллейбус увез итальянца, а слежки за ним я так и не обнаружил, из меня словно выдрали позвоночный столб. Я, конечно, заставил себя проехать еще пару остановок на метро, осторожно при этом проверяясь, но чувствовал себя в лучшем случае тряпичной куклой. В такси я почти что вполз.
- Шереметьево, опаздываю, - сказал водителю негромко, и совершенно без сил откинулся на спинку.
"Пронесло?" - подумал неуверенно, а потом со злобной решительностью приказал себе: - "Нет, все, с этой самодеятельностью надо завязывать. По грани хожу. Хватит. Господи, как же хорошо, что все это позади! Теперь до осени - ничего сложнее школьных олимпиад!"
Конечно, это была иллюзия, но тогда я об этом еще не догадывался.
Глава 3
Понедельник 06 марта, утро
Ленинград, Измайловский пр.
- Вместе весело шагать по просторам... - я присоединился, напутствуя уходящих родителей, к летящей из радио песне. Мою иронию проигнорировали.
- Не опоздай, смотри, - оставила мама привычное указание.
Я мотнул головой и закрыл за ними дверь. "Пионерская зорька" закончилась, пошли "Новости". Убрал звук, и ноги сами занесли меня в комнату. Я еще раз озабоченно изучил трещинки на потолке - после вчерашних экзерсисов ко мне вернулась паранойя.
Вообще-то я люблю этот кусочек утра - полчаса неторопливого одиночества до выхода в школу: отличное время, чтобы помечтать за завтраком о чем-нибудь в собственное удовольствие. Если правильно настроиться, то время течет лениво, словно большая-пребольшая вода над головой, и будущее наливается красками; пусть это все в грезах, но все равно приятно.
Сегодня, однако, не мечталось - не тот был настрой. Я деловито жевал обжаренную в омлете булку и мысленно пробегался по намеченным вешкам:
"Слава те господи, отстрелялся... Все, на ближайшие месяцы никаких поворотных исторических точек, можно расслабиться. В Иране все только начинается, до Тримайлайленда еще год... Первый корейский Боинг пропускаю, до "Народного храма" в ноябре время еще есть... Что там на мне по мелочам висит? Городской тур по математике в воскресенье, а перед ним, в субботу, агитбригада. Грызть дальше модулярные функции, а потом, уже летом, переводить доказательство теоремы Ферма на бумагу...
Ах, но до чего ж удивительна эта предельно возможная симметрия! Фрагменты функций можно менять местами, поворачивать бесконечно многими способами - и при этом вид самой функции не изменяется. Поразительно красиво! Жаль, что их невозможно представить - мы живет в трехмерном, а не в гиперболическом мире.
А законы природы, похоже, действительно упрощаются, будучи выраженными в высших измерениях. Если Бог был, то при сотворении Вселенной у него не было выбора - он, по соображениям сопряженности, мог создать ее только так..."
Минут через пять я отмер и метнул испуганный взгляд на часы. Торопливо заглотил подстывший кусок и вернулся к реальности:
"Вопросик с подковыркой от ЮВэ висит... А не пора ли и самого Андропова поковырять? Подкинуть, что ли, досье по Средней Азии и Закавказью, пробить "на слабо"? Нет, понятно, что большую часть он видит и так, но вот в формате диалога со мной, в связке с "советским человеком" это может прозвучать иначе, с другими последствиями".
И я взгрустнул, представив себе объем писанины - даже с использованием скорописи. А что делать? Писать, писать и еще раз писать...
"Ну и моя зеленоглазая, конечно", - легко улыбаясь, я протер тарелку последней хрусткой корочкой, - "давно меня так не накрывало наваждением - и больно, и светло, и не хочется терять свою наивность..."
Грянувший, иного слова не подберешь, телефонный звонок был омерзителен - я выпал из нирваны, словно сорвался с верхней полки в поезде.
- Да? - от испуга в горле у меня застряла хрипотца.
- Андрей? - в знакомом женском голосе звучала неуверенность.
- Доброе утро, Светлана Витальевна, - поприветствовал я "завуча".
- Уверено опознал... - весело удивилась она.
- Нет, - мягко поправил я, - "узнал", "признал", но не "опознал".
Она легко согласилась:
- Тоже верно... Так, Андрей, в школу сегодня не идешь, я с Татьяной Анатольевной договорилась.
"Завуч" выдержала паузу, но я промолчал.
- Кхе... - негромко кашлянула Светлана Витальевна и продолжила, - встречаемся пол-одиннадцатого на Владимирской, на троллейбусном кольце, хорошо? Проедем несколько остановок до места.
Перед моим внутренним взором приветливо встал своим тяжеловесным фасадом Большой Дом, и я быстро уточнил:
- До начала Литейного проехать, да?
Трубка помолчала. Я даже начал беспокоиться, когда оттуда прозвучал знакомый уже вопрос:
- Ты поступать-то куда собираешься?
- Петродворцовое общевойсковое командное, - привычно повторил я.
- Ага... - сказала Светлана Витальевна многозначительно, потом повторила, - ага, шутим...
Я мысленно хмыкнул: тест пройден, она - ленинградка. Это училище у жителей города словно притча во языцех, как самое строевое из строевых, и заявление о намерении поступить туда от учащегося спецшколы могло быть только формой стеба.