Курс молодого бойца

хавает всѐ, что попало в тарелку, со скоростью электрической

мясорубки и бегает, как ужаленный лось. Не говоря уже о дословном

знании устава, немом обожании начальства и виртуозном наматывании

портянок…

Чтобы не утомлять читателя подробностями воспитательного

процесса, скажем, что за первый месяц службы молодое пополнение с

поставленными задачами, в общих чертах, справилось. Потому что,

один чѐрт, другого выхода у них не было. Конечно, до окончательного

результата по-прежнему оставалась пропасть. Но перелом наметился

отчѐтливо…

Марш-бросок в противогазе – штука неприятная. К концу

дистанции в сапогах начинает хлюпать пот, а лѐгкие выворачиваются

наизнанку. Первое отделение финишировало, натужно хрипя и

нестройно покачиваясь. Сержант Рылеев стоял на финише, встречая

молодняк театральным помахиванием секундомера. Он был тщательно

выбрит и очень недоволен. Дождавшись замыкающего, сержант

остановил время и покачал головой:

– Ну что… Плохо! Общая оценка – два! – печально констатировал

он.

– Бу-бу-бу му-гу вугуду! – прогундосил из глубин противогаза

рядовой Соколов.

Доводы Рылееву не понравились. Собственное мнение «духам»

не полагалось.

37

– Уложились, говоришь? – безошибочно перевѐл он с

«противогазного» на русский и тут же гаркнул: – Отделение, вспышка

слева!

Плоды месячных тренировок не пропали даром. Отделение

свалилось в правую сторону. Сержант прошѐлся вдоль падшей шеренги,

небрежно помахивая секундомером. Весеннее солнышко ласково

согревало идеально постриженный затылок. Время неотвратимо

катилось к обеду. Настроение Рылеева понемногу улучшалось.

– Вот сейчас вы уложились. И то… – задумчиво протянул он.

И тут его пристальный взгляд уловил непорядок. Один из

подчинѐнных залѐг неправильно! Сержант остановился и зловеще

произнѐс:

– Эй, Кабанов, где руки должны быть?

Боец дѐрнулся, торопливо вытаскивая руки из-под живота.

Внезапно под ноги Рылееву со звоном выкатилась фильтрующая

коробка противогаза.

Сержант нагнулся и присвистнул:

– Опаньки, залѐт! Что, Кабанов, самый умный, да?! Без бачка

бегал?! Всем встать! Газам отбой!

Отделение поспешно вскочило, стягивая противогазы и

выравнивая строй.

Рылеев склонился к несчастной, красной и взмокшей

физиономии солдата и, не особо напрягаясь, изобразил ужас:

– Кабанов, да у тебя глаза из орбит полезли! – трагическим

голосом сообщил он.

Бедолага доверчиво схватился за лицо и жалобно промычал:

– Где-е?!

Сержант ахнул:

– Пена изо рта!. Кровь из ушей!. Налицо все признаки поражения

хлорпикрином! ! – Он сделал шаг назад, демонстрируя панику. – Бойцы!

Ваш товарищ по оружию поражѐн отравляющим газом! Он случайно… Я

38

подчѐркиваю… случайно, да, Кабанов?!. забыл привинтить бачок! И

теперь его надо срочно доставить в санчасть! Сам Кабанов передвигаться

не может!

– Могу, товарищ сержант, – простонал Кабанов, предчувствуя

последствия.

Но переубедить Рылеева было невозможно.

– И говорить не может! ! Язык распух! – яростно рявкнул он. – Ну

что, бросим товарища или отнесѐм в санчасть?! До санчасти у нас пять

километров. А это, стало быть… пятнадцать кругов! Слушай мою

команду! Газы! Берѐм раненого Кабанова! Бегом марш!.

Очередной вечер закончился без происшествий. Вторая рота по

команде попадала в койки и замерла, искренне надеясь, что ближайшие

несколько часов не нужно будет выполнять приказы и реагировать на

вводные… По казарме вальяжно прошѐлся младший сержант Фомин. На

него, как на дежурного по роте, возлагалось соблюдение традиций. Он

лениво окинул взглядом ряды двухъярусных коек и негромко произнѐс:

– «Духи»! День прошѐл!

Мѐртвая тишина подразделения колыхнулась от дружного хора:

– Ну и хрен с ним! Скорей бы ночь прошла и снова в пахоту!.

Удовлетворѐнный сержант хмыкнул и неторопливо направился к

выходу. Не успели стихнуть его шаги, как на измотанных за день

бойцов, намертво отключив сознание, навалился сон…

Просмотр фильма «Шоу гѐрлз» начался в полночь. В отличие от

молодняка, сержанты не торопились впасть в спячку. Они расселись

перед стареньким ротным телевизором и от души пользовались

привилегией последнего года службы. Сюжет был мутноват, под стать

качеству изображения древнего лампового «Горизонта». Зато

количество дамочек, вращающих круглыми попами, с избытком

восполняло все недостатки.

Рядовой Евсеев, по причине чрезмерно высокого роста

сосланный в последний ряд, томно потянулся и восторженно шепнул:

39

– А ничего девочка. Я бы ей отдался. Как тебе, Рыло?

Рылеев небрежно скривился:

– Ну, так. На четвѐрочку… Балл скинул – голой не видел.

Младший сержант Фомин, среди своих просто Фома, шикнул:

– Да тише вы. Дайте посмотреть.

И в этот кульминационный момент в расположение роты

внедрился майор Колобков. Нечасто встречается совпадение внешности

и фамилии, настолько точное и безупречное. Майор обладал

приличным брюшком и налитыми щѐчками, делающими его копией