Курс молодого бойца

Отбор претендентов на высокое звание мотострелка завершился

быстро. По коридорам уже гуляли мрачные прапорщики из стройбата и

пахнущий перегаром лейтенант внутренних войск. Медведев и Соколов

27

встали у окна, дожидаясь документального оформления своей участи.

Зубов застрял в канцелярии, подписывая нужные бумаги. Поэтому

время поговорить с глаза на глаз у них осталось.

– Ну кто тебя за язык тянул?! Что ты со своим лобзиком в

Третьяковскую галерею?! – яростно зарычал Мишка.

Кузьма виновато опустил голову и пробормотал:

– Ты ж сам говорил, хорошо бы вместе!

– Да! Вместе! В хорошем месте! А не в Мухосранске! У меня уже

всѐ на мази было! В военкомате служить оставляли!

– Одного?

– Ну, сначала одного! А потом бы и тебя, убогого, перетащил… Ну

деревня!

Кузьма искренне расстроился:

– Я хотел…

Мишка поднял пылающий праведным гневом взгляд и обнаружил

мирно бредущего в другом конце коридора капитана Хворостюка. Он

стремительно сорвался с места, выкрикивая на бегу:

– Товарищ капитан! Товарищ капитан Хворостюк!.

Капитан Зубов закончил оформление документов и вышел из

канцелярии. Настроение у него было радужным. Нынешний визит в

военкомат прошѐл без осложнений. Он сунул под мышку стопку личных

дел и зашагал к выходу. Но на полпути ему в спину ударил

требовательный окрик:

– Сто-о-ой!

Зубов недоумѐнно поднял бровь. Голос был незнакомым.

Желание задерживаться в духоте комиссариата отсутствовало

полностью.

– Стой, капитан! – снова крикнул кто-то.

Сзади послышался торопливый топот. Зубов подумал и снова

обернулся. К нему галопом мчался запыхавшийся капитан Хворостюк.

28

Видимо, в связи с отсутствием практики бежал он плохо. В Н-ской

части он ни за какие коврижки не уложился бы в офицерский норматив.

Зубову это зрелище удовольствия, надо сказать, не доставило. Тем не

менее он вежливо дождался финала. Хворостюк резко затормозил,

выронив из рук очередное яблоко. Он машинально подхватил его и

остервенело протѐр носовым платком, одновременно выпалив:

– Слышь, капитан, ты чѐ, совсем охренел? Бойцов моих воруешь!

На лице Зубова появилось отстранѐнно-брезгливое выражение.

– Не понял?!

– Капитан, вот только давай без этого! Медведева моего ты

спѐр? – запальчиво забубнил Хворостюк.

– А ты что, его купил?

– Ты чѐ, не въезжаешь? Это моя территория!

Зубов саркастически усмехнулся:

– Вот и убери еѐ, – он оглянулся по сторонам и деловито

констатировал: – А то как-то пыльно тут у вас…

Такой наглости Хворостюк никак не ожидал. Он зарычал,

покрываясь красными пятнами:

– Что-о?!

Но смутить, а тем более испугать капитана Зубова было очень

непросто. Он приблизил губы к уху возмущѐнного Хворостюка и

сообщил по слогам, прямо в слуховой проход:

– Я говорю. ПЫЛЬ-НО ТУТ У ВАС!

– Да я… Да ты… Да я тебя… – запыхтел Хворостюк, понимая, что

теряет Медведева.

Потом он вдруг перешѐл на заговорщицкий полушѐпот:

– Капитан, хочешь виски? – Он достал из-за пазухи бутылку и

убедительно потряс ею в воздухе. – Хорошие! Из дюти-фри…

Зубов взял у него из руки яблоко и откусил.

– Ты лучше яблоки ешь! – с жалостью сказал он. – Витамины!

29

Он вложил надкушенный фрукт обратно в потную ладонь, чѐтко,

по-строевому развернулся и спокойно зашагал к выходу. Хворостюк

растерянно посмотрел на виски и прошипел в удаляющуюся спину,

размахивая яблоком:

– Имей в виду, я этого так не оставлю!

Зубов перешагнул через порог, вежливо посоветовав на

прощание:

– Правильно! Ты его доешь…

Подтянутая фигура капитана исчезла за дверью. Хворостюк

недоумѐнно посмотрел на злополучное яблоко и в бешенстве швырнул

его в стену. Брызги витаминов разлетелись, как прощальный салют

несостоявшейся сделке.

Во дворе шла погрузка призывников в машины. Два

новоиспечѐнных мотострелка стояли у автобуса. Мишка курил, с тоской

глядя на немытые окна военкомата и мысленно прощаясь с упущенным

тѐплым местом. Кузьме Соколову грустить было не о чем. Курить он не

умел, а учиться не собирался. Вокруг царила суматоха, свойственная

последним минутам перед отправлением. Народ грузился в машины и

автобусы. За забором в голос стенали родственники и подруги

призывников.

Внезапно кто-то робко похлопал Кузьму сзади по плечу. Тот

неторопливо обернулся. Перед ним стоял старый знакомый.

Несостоявшийся любовник Кузьмы Ивановича кривовато улыбался,

бережно баюкая висящую на перевязи забинтованную руку.

– Тебе чего? – сурово спросил будущий мотострелок Соколов.

В родных Нижних Пузырях к сексуальным меньшинствам

относились настороженно. Педерастов там отродясь не водилось. И как

с ними обращаться, Кузя не знал.

– Спасибо, друг! Отсрочку дали! – Парень нежно погладил

забинтованную руку. – Перелом! Здорово ты мне!

30

Мишка чуть не поперхнулся дымом и искренне посоветовал

калеке:

– Иди отсюда! Пока он тебе ещѐ что-нибудь не сломал!

Тот обиженно тряхнул крашеным чубчиком, исчезая в толпе.