Курс молодого бойца

Его кулак начал неотвратимое движение к цели. Рылеев, не

вставая с табурета, перехватил карающую руку.

– Не надо… Медведев у нас – чувак продвинутый. Да, Медведев?

Вот и накажем его соответственно…

Кузьма почувствовал приближение грозы и решил вызвать огонь

на себя:

– Так мы же вместе были…

Рылеев по-отечески проворчал:

– Ну ты же, баклан, ничего плохого про сержантов не говорил…

Значит, поступаешь в полное распоряжение младшего сержанта

Фомина…

46

В качестве наказания на безвинно пострадавшего Соколова надели

«лыжи». Для тех, кто не в курсе, – это специальные щѐтки для

натирания полов. Кузьма в поте лица «катался» по непомерно

длинному коридору, растирая мастику, и размышлял о пользе сбора

металлолома.

Его персональный воспитатель – младший сержант Фомин –

сидел напротив телевизора, тупо уставившись в серый экран. Втыкание

вилки в розетку и переключение каналов эффекта не давали. Фома

перешѐл к решительным действиям и потрогал несколько ламп.

«Горизонт» продолжал прикидываться обычным ящиком. Откуда-то из

глубины казармы материализовался рядовой Евсеев.

– Ну что, не фурычит? – сочувственно поинтересовался он.

Фома вздохнул:

– Дохлый номер.

– Включать пробовал?

– Да иди ты!

Диалог ненадолго прервался. Евсеев изучил программу передач

и сообщил:

– Жаль. Сегодня Лига чемпионов.

– Во-во, – откликнулся Фома. – Ротный приказал вечером

телевизор в кабинет поставить.

– А ты про залѐт вчерашний не докладывал? – спросил Евсеев.

– Да ты что? У меня и так два строгача висят! – вздохнул Фома.

Кузьма перестал размазывать мастику и нерешительно произнѐс:

– Товарищ сержант, а можно мне посмотреть?

Евсеев обнаружил в поле зрения «духа» и привычно рявкнул:

– Можно – Машку за ляжку!

Фомин с надеждой встрепенулся:

– Подожди! Ты что, сечѐшь? А ну-ка глянь.

47

Кузя снял «лыжи» и подошѐл. На осмотр телевизора

понадобилось три минуты.

– Здесь лампы не хватает. Тетрода-гептода, – констатировал

потомственный тракторист.

– А без этого… урода-гептода… никак? – спросил Фомин.

– Никак, – огорчил его Кузьма. – Сейчас таких даже в магазинах

нет. Только если с другого телевизора переставить.

Внезапно лицо младшего сержанта озарила спасительная идея.

Он вскочил с табурета и завопил:

– Блин! С другого, говоришь?! Агейкин, Самойлов, ко мне!.

В темноте, среди жутковатых теней, звучал голос. Он то

понижался до звенящего шѐпота, то переходил на сдавленный крик.

– …Они стреляли в него… А он уворачивался так, что видно, как

пули пролетали мимо… Морфеус ему тогда и говорит… Нео, всѐ, что ты

делаешь, это нереально… В матрице, значит…

Казарма, погружѐнная во мрак, тихо колыхнулась. Сержанты

одобрительно загудели… Мишка добросовестно отрабатывал наказание,

детально пересказывая фильм «Матрица».

– …Ему ещѐ гадалка сказала, что Морфеус даже умрѐт за него…

Потому что думает, что он – избранный…

Слушатели понимающе закивали, неторопливо прихлѐбывая чай.

Сержант Рылеев вальяжно раскинулся на койке, выполняя роль

киномеханика. Уловив паузу, он недовольно постучал рассказчика по

спине.

– Ну а дальше что?

– Дальше – это в другой части. «Перезагрузка», называется.

Может, завтра, товарищ сержант? – устало попросил Мишка.

– Ты что, Медведев? – укоризненно ответил Рылеев. –

Колхозники, бакланы и гуси про такие фильмы даже не слыхали. И

48

очень… очень хотят их посмотреть! Мы пойдѐм покурим, ты пока

кассету поменяй…

Он лениво поднялся и ткнул коленом Евсеева.

– Ну, как тебе кино?

Тот скривился:

– Ай! Мутно как-то… Пойду лучше футбол послушаю…

Любители спорта кучковались у кабинета командира роты. Финал

Лиги чемпионов был в разгаре. Из-за двери азартно бубнил

комментатор. У замочной скважины по очереди склонялись

болельщики, одетые исключительно в трусы и майки, дабы в момент

опасности правдоподобно изобразить здоровый и крепкий сон.

Младший сержант Фомин, в форме и с повязкой «Дежурный по роте»,

обеспечивал прикрытие.

– Блин, им давно на пенсию пора! – разочарованно прошипел

Прохоров, уступая следующему место у двери.

Зубов оторвался от телевизора и прислушался к шуму за дверью.

Судя по времени, личному составу шуметь не полагалось. А полагалось

лежать в койках и мирно посапывать, не отвлекая командира. Ротный

встал и направился к выходу из кабинета. Он взялся за ручку двери и

рывком распахнул еѐ…

У тумбочки дневального не спеша прохаживался дежурный

Фомин. Горело дежурное освещение. В казарме царила тишина,

нарушаемая лишь приглушенными вскриками комментатора. Зубов

озадаченно покрутил головой и окликнул:

– Фомин!

– Товарищ капитан, за время моего дежурства…

Капитан махнул рукой, прерывая доклад:

– Ты ничего не слышал?

– Никак нет, товарищ капитан. Разрешите узнать счѐт?

49

– По нулям! – ответил Зубов и добавил, скрываясь в кабинете: – За

телик хвалю! Вот что значит смекалка! Можешь, когда захочешь… Ты

точно ничего не слышал?

– Никак нет, товарищ капитан!