Курган Христа и Богородицы. Тристан и Изольда

Самое интересное, – что происходит далее. «Закончив работу, Тристрам, как обычно, поскакал к себе в замок. Он… спит в спальне своей жены, Иссоды. НО ОН ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ ИСПЫТЫВАЕТ ТЕЛЕСНОГО ВЛЕЧЕНИЯ К СВОЕЙ ЖЕНЕ… Иссода же такова по натуре, что таится от всех и не делится ни с родичами, ни с друзьями…

Он выезжал из замка тайной тропой… и скакал к гроту… ПРИБЛИЗИВШИСЬ К СКУЛЬПТУРЕ ИСОНДЫ, ОН ПОКРЫВАЛ ЕЕ ПОЦЕЛУЯМИ, ЗАКЛЮЧАЛ ЕЕ В СВОИ ОБЪЯТИЯ, ОБВИВАЛ РУКАМИ ЕЕ ШЕЮ, КАК ЕСЛИ БЫ ОНА БЫЛА ЖИВАЯ, И ВЕЛ С НЕЮ ДОЛГИЕ БЕСЕДЫ ОБ ИХ ЛЮБВИ И СТРАДАНИЯХ», с. 289.

Тристан влюблен в холодную статую Изольды: «Затем им статуя отлита, чтобы всё то, что в сердце скрыто, пред нею тайно изливать, с ней горевать и ликовать: он может не таить лишь тут желания, что в нём живут», с. 138.

Отметим, что на самом деле Изольда номер 1 ЖИВА. Так что некоторые вполне могли сказать, что «статуя Изольды ОЖИЛА» и превратилась в настоящую женщину.

Похожее, но более краткое описание любви Тристана к неодушевленной статуе Изольды номер 1 есть в «Романе о Тристане», написанном Тома, с. 137–138. Мы не будем повторять этот рассказ. Слова у Тома другие, но содержание – такое же.

Итак, суть дела становится понятной. Собственно говоря, ничего нового мы не узнали. Перед нами – украшенная эмоциями, золотом и драгоценными камнями, обработка всё того же сюжета: ЕВАНГЕЛЬСКИЙ ИОСИФ (здесь Тристан) формально является мужем Марии, но «не познает ее» телесно. Тем не менее, искренне любит ее, ласкает, «как холодную статую». Напомним, однако, что на самом деле Георгий-Иосиф был настоящим мужем Марии. Евангелия затушевали этот факт.

ВЫВОД. Эта двойственность (настоящая жена и «платоническая» жена) звучащая в Евангелиях, вызвала в позднейших хрониках путаницу, – раздвоение. И, как следствие, в романах о Тристане, появилось символическое «изготовление холодной статуи» Изольды, которая выглядит, мол, как живая. При этом муж ласкает и обнимает ее, не исполняя, однако, реальных супружеских обязанностей. Иными словами, перед нами – художественные вариации на темы Евангелий. Эта же двойственность – Непорочное Зачатье от Духа Святого и, в то же время, наличие Иосифа, мужа Марии, – привела французских и английских летописцев к «раздвоению» (на бумаге) Девы Марии на два персонажа – Изольду Белокурую и Изольду Белорукую. Одну муж любит телесно, другую – платонически.

14. Известная античная легенда о Пигмалионе – это осколок истории евангельского Иосифа, мужа Марии

14.1. Рассказ античного Овидия

И тут мы неожиданно осознаём, что из этого «рыцарски приукрашенного» сюжета о евангельском Иосифе, то есть – любви Тристана к холодной статуе Изольды – возникла популярная античная легенда о Пигмалионе. Отметим, что без анализа истории Тристана (отражения Иосифа и Христа) во всём этом было бы трудно разобраться.

Напомним вкратце старинный миф. Пигмалион не любил женщин, жил уединенно, якобы на Кипре, избегая брака. Он вырезал из кости статую красивой девушки и влюбился в нее, украшал, обнимал, мечтал оживить ее. Богиня Венера-Афродита услышала его мольбу и оживила статую, ставшую женой Пигмалиона и родившую ему двух детей.

Но, как мы неоднократно убеждались, при анализе нужно обращаться к старинным первоисточникам. Содержащиеся в них подробности часто оказываются важными. А в современных пересказах они обычно пропадают.

Вот эти подробности. Открываем известный труд античного Овидия «Метаморфозы», книгу десятую, стихи 235–295. Сказано:

«СРАМНЫХ ПРОПЕТИД (дочерей Амафунта – Авт.) смел молвить язык, что Венера не божество. И тогда, говорят, из-за гнева богини, ПЕРВЫМИ СТАЛИ ОНИ ТОРГОВАТЬ КРАСОТОЮ ТЕЛЕСНОЙ. СТЫД ПОТЕРЯЛИ ОНИ, и уже их чело не краснело…

Видел их Пигмалион, как они в непотребстве влачили годы свои. Оскорбясь на пороки, которых природа женской душе в изобилье дала, ХОЛОСТОЙ, ОДИНОКИЙ ЖИЛ ОН, И ЛОЖЕ ЕГО ЛИШЕНО БЫЛО ДОЛГО ПОДРУГИ.

А меж тем белоснежную ОН С НЕИЗМЕННЫМ ИСКУССТВОМ РЕЗАЛ СЛОНОВУЮ КОСТЬ. И создал он образ, – ПОДОБНОЙ ЖЕНЩИНЫ СВЕТ НЕ ВИДАЛ, – И СВОЕ ПОЛЮБИЛ ОН СОЗДАНЬЕ. Было девичье лицо у нее; совсем как живая, будто с места сойти она хочет, только страшится…