Кукла-любовь

Брови у него были густыми, кустистыми, как две огромные мохнатые гусеницы. Он любил пускать их в ход, изображая разную степень эмоциональности.

– Так мне сказал майор полиции, – ответил Игнат.

Темные гусеницы над глазами начальника минуту оставались неподвижны и вдруг зашевелились.

– А вы, Игнат Федорович, что думаете по этому вопросу?

– Я?! – испуганно выдохнул он и едва не разразился бранью. С какой, помилуйте, стати ему об этом думать? Разве больше не о чем? Он настолько не занят, чтобы размышлять о мотивах, побудивших глупую девушку покончить с собой?

– Вы, вы, – Лев Эдуардович ткнул в его сторону дымившей трубкой. – Она была у вас в подчинении. Вы неоднократно встречались с ней в приватной обстановке.

– Я?! В приватной обстановке?! – он чуть не задохнулся от возмущения и страха. – Полноте, Лев Эдуардович! Если я подвозил Любу до службы, это еще ничего не значит…

– Вы вчера поздно вечером ужинали с ней в нашем кафе, голубчик. – Брови начальника вытянулись в горизонтальную линию. – Кое-кто видел вас там.

– Люба попросила подъехать, – неуверенно начал Игнат. – Когда я прибыл, она уже поужинала. Мы переговорили, и она уехала домой.

– О чем?

– Что, простите?

Игнат чуть наклонился в его сторону, поймал себя на том, что выглядит официантом, принимающим заказ, и поморщился от неуважения к себе. Он тут же резко выпрямился.

– О чем говорили, Игнат Федорович? – Глаза начальника строго смотрели сквозь дымовую завесу, он, не уставая, пыхал трубкой.

– Частная беседа, Лев Эдуардович. Ничего серьезного. Девушке просто не хотелось возвращаться домой так рано.

– Ну-ну…

Начальник осторожно вытряхнул перегоревший табак на металлическое блюдце, затушил. Пожевал губами, недовольно поморщился, – видимо, табачный вкус во рту был отвратительным.

– Понимаете, Игнат Федорович, – начал он медленно, неохотно сглотнув. – Если есть что-то, о чем я должен знать, чтобы помочь, то говорите прямо сейчас.

– Но, Лев Эдуардович! – Игнат растерянно развел руками.

– Или не говорите никогда, – перебил его начальник. – Мы ведь с вами не на макаронной фабрике работаем. У нас юридическая контора – крупная, с именем. Хозяева очень ценят нас за профессионализм и незапятнанность репутации. Соответственно, платят нам щедрую зарплату. Поэтому я повторяю вопрос: есть что-то, о чем я должен знать прямо сейчас?

Игнат наморщил лоб, принявшись вспоминать. Вдруг на память пришел тот самый звонок на корпоративный мобильный, который Люба забыла в столе.

– Я даже не смог установить, кто звонил. Номер был подавлен, – признался он, рассказав обо всем.

– В какое время звонили? – деловито поинтересовался Лев Эдуардович.

Игнат назвал точное время, он его запомнил.

– Хорошо, я распоряжусь, чтобы установили, с какого номера ей звонили. Вполне возможно, девчонка вляпалась в нехорошую историю. Мы… Сами понимаете, должны подготовиться.

– Да, да, конечно.

– Есть что-то еще?

– Ну… Не знаю, имеет ли это отношение ко всему.

– Прекратите мямлить, Игнат Федорович. Что вы как красна девка, в самом деле! – Брови-гусеницы стремительно взлетели, спрятавшись под низкой седой челкой начальника. – Что еще?

– Начав просматривать контакты в ее корпоративном мобильном, я случайно наткнулся на номер своей супруги Ларисы, – нехотя признался Игнат. – В журнале звонков обнаружилось, что они неоднократно созванивались.

– И что с того?

– А то, что моя жена почти месяц назад пропала, Лев Эдуардович.

– Как пропала?!

Лев Эдуардович с такой силой вытаращил глаза, что Игнату показалось, они сейчас выскочат и покатятся по столу, инкрустированному красным деревом.

Игнат почувствовал, что его сейчас стошнит, поэтому поспешил объясниться:

– Она сбежала, как оказалось. Я пришел в полицию с заявлением об ее исчезновении. Они провели проверку и установили, что она просто-напросто сбежала. Возбуждать уголовное дело по факту ее исчезновения не стали, сочли, что она меня бросила.

– А она бросила? – начальник сощурился и тут же принялся снова набивать трубку табаком.

– Выходит, так. – Игнат опустил голову, чтобы не встречаться взглядом с начальником. – Но это никакого отношения не имеет… И никак не влияет на мою работоспособность и…

– Я понял, – перебил его Лев Эдуардович, и, снова задымив, проговорил скорее для себя, нежели для Игната: – Частная жизнь наших сотрудников – это тайна за семью печатями, и мы эти печати срывать не имеем никакого права. Ступайте, Игнат Федорович. Работайте. Завтра я пришлю вам помощника.

До самого вечера Игнат пахал как проклятый. Ему необходимо было занять себя, создать впечатление у начальства, что он достоин похвалы. Он и один справится, но это не по правилам.

Заперев кабинет, он двинулся к выходу из офиса и только тут понял, как вымотался. Колени тряслись, когда он ставил ногу на следующую ступеньку, по спине бежал пот, виски сдавило. Может, он заболевает? Подхватил вчера этот чудовищный вирус, которым страдает половина их сотрудников? Может, назавтра сказаться больным и отлежаться? Да, так он и сделает, если не станет лучше.