Кукла и ее хозяин (СИ)

Однако друг не откликнулся. В принципе, за стенами обычно и не слышно.

Остановившись за воротами, парень бросил машину и по крыльцу взбежал в гостиную.

«Кость!» — снова позвал он.

И снова никакого ответа, и видно его не было нигде. Лишь Дарья сидела на диване и что-то задумчиво изучала в своем смартфоне.

— Где Костя? — спросил он.

— Не знаю, — ответила она. — Его не было, когда я пришла.

«Ты слышишь?..»

Еще один зов в никуда. Костя не ответил. Хотя всегда отвечал. Ворчал, что долбит по мозгам слишком часто, но отвечал.

— Кость! — крикнул Глеб уже вслух.

— А что случилось? — Дарья нахмурилась.

В следующий миг его взгляд упал на стену, где тень вдруг приняла форму огромной костлявой руки и выразительно указала пальчиком в глубь дома. Следом по полу пронеслась длинная темная змея, которая обычно предпочитала сидеть в тени хозяина, обвила ногу парня и потянула за собой туда же, куда указывал и палец — причем весьма нервозно потянула. Чувствуя неладное, Глеб сорвался на бег.

Змея довела до двери подвала, которая оказалась облеплена чернотой изнутри — скверна кишела в проеме, как куча червей. Глеб с силой дернул за ручку, однако та не поддалась.

— Отойди… — выдохнула нагнавшая его Дарья.

Следом вскинула руку — и воздух разорвался от ослепительного удара яркой вспышки. Вся чернота резво отскочила в стороны, и дверь распахнулась сама, впуская внутрь. В центре абсолютно темной комнаты с жидкими сочащимися стенами лежало тело, густо, как саваном, оплетенное скверной. Казалось, множество змей плотно свивались вокруг него — так что ни единого кусочка одежды или кожи не проступало наружу.

Кинувшись к этой кишащей жирной массе, Глеб попытался разорвать ее, как путы. Однако змейки сразу же перекинулись на его руки, кусая и жаля, словно не желая отдавать свое. Дарья снова вскинула руку, и несколько ярких вспышек разрезали черную толщу скверны, заставив ту стремительно схлынуть прочь — расползтись в стороны, как сотни змей.

Костя лежал в самом центре на вязком, как топь, полу. Холодный на ощупь, на вид мертвецки-бледный — однако сердце билось довольно громко и четко.

— Костя, очнись! — приподняв за плечи, Глеб его слегка тряхнул.

Миг — и друг резко выдохнул, словно выплевывая воздух из легких. А затем медленно открыл глаза и как ни в чем не бывало ухмыльнулся.

— Собирайся.

— Куда? — не понял Глеб, но, видя такую знакомую ухмылку, тоже ухмыльнулся.

— В театр. У нас сегодня насыщенная программа.

Ep. 16. Кукла и ее хозяин (V)

Музыка, казавшаяся непривычно нервной, носилась по воздуху. Софиты раздражающе ярко светили внизу на сцене. Маленький человек в одиночестве сидел в последней ложе на первом ярусе — в глухом темном углу, чтобы никто не мешал. Стараясь расслабиться, он заказал шампанское. Однако, стоило взять бокал в руки, как все расплескивалось на кресла и брюки — пальцы неимоверно тряслись, и мужчина уже целые сутки не мог унять эту дрожь, вздрагивая еще больше от каждого резкого звука из оркестровой ямы и чуть ли не подскакивая на месте.

«Даже если убьешь меня, все равно он придет за тобой…» — голос этой дряни, выписывающей сейчас пируэты на сцене, словно звенел в ушах с прошлого вечера.

В тот миг ему показалось, что ее устами говорила сама Темнота — с тех пор дрожь и не прекращалась. Трясущаяся рука надавила на карман, нащупывая лежащий там небольшой пистолет — единственное, что хоть немного успокаивало. Если этот мессир заявится к нему лично, у него хотя бы будет ответ.

В голове вертелись обрывки мыслей, из-за которых хозяин клуба не мог уснуть всю ночь. Бросить все, схватить ее и сбежать? Но он слишком много всего вложил в этот клуб, в свой статус, в свое место, чтобы сбегать просто так. Просить покровителей вмешаться? Но они захотят слишком много себе — эти жадные твари помогают, только если можешь заплатить. Отбиваться самому? Рука снова нащупала пистолет. В конце концов, этот мессир тоже смертен, что бы там о себе ни думал. Вон сколько болтали про Волкодава, однако ему ничего не помешало сдохнуть — сдохнет и щенок. Да, пожалуй, он будет отбиваться до последнего.

Немного успокоившись, мужчина снова потянул бокал к губам. В ту же секунду резко сменилась мелодия, и под тягучий стон скрипки рука снова предательски дрогнула, и шампанское заляпало брюки. Ругнувшись, он поставил бокал обратно. Тем временем под восхищенное придыхание публики Ника на сцене совершала пируэты — маленькая, хрупкая — с такого расстояния гораздо более далекая, чем обычно. Сколько он ей дал, а она даже не поворачивала голову в сторону его ложи — смотрела куда угодно, только не сюда. Иногда он дергал ее голову сам, заставляя оборачиваться прямо во время танца, и представлял, что всеми любимая балерина лишь игрушка в его спектакле, которую он дергает за ниточки. Захочет, и она упадет, сломавшись пополам — потому что он ее хозяин. И если бы эта дура это ценила, у него бы не было сейчас никаких проблем.

Рядом внезапно упала тень, делая полумрак вокруг еще гуще — кто-то бесшумно подошел со спины.

— Угадай кто, — следом раздался голос.