Кто ответит?

Нелегко доставались блага бытия юному Ивану в ту пору: зарплата была мизерной, работать заставляли много, и стонал лаборант, размышляя, где бы иное местечко найти - хлебное да вольготное, но суровый родитель, мечтавший о сыне-ученом, любые заикания о таких мечтах пресекал, жестоко заставляя Ваню трудиться, где указано. Так и трудился Ваня - с вдохновением раба под ярмом, через пень-колоду, замечая между тем интересных вокруг себя людей, в частности шефа лаборатории - ловкача и пройдоху, не вылезающего из заграниц, с престижной по тем временам “волгой” и прочими атрибутами благополучия, умело распоряжающегося подчиненными и лихо обращающего отвлеченные научные изыскания на безусловную пользу себе лично.

И как-то поймал этот ловкий шеф Ваню на гнусненькой краже, когда залез тот в сумку одной из чертежниц, откуда похитил четвертной билет. Ну, подумал Ваня, вот и конец: выгонят и посадят - шеф был не только ловок, но и жесток. Однако не выгнал и не посадил Ваню шеф, даже отцу не нажаловался - то ли потому, что Ванин папа машину ему починял регулярно и бесплатно, то ли перевоспитать Ваню шеф решил, то ли пожалел, ибо младшего неразумного собрата своего в нем узрел; так или иначе, но стал с тех пор Иван секретарем-машинисткой возле сильного шефа, мотивировавшего, впрочем, назначение такое как изоляцию преступного молодого человека от коллектива беззащитных тружеников. А Ване что! Пошла у него жизнь праздная при редко появляющемся начальнике, независимая. После поступил Ваня в институт не без помощи шефа - с тайным желанием подобной же карьеры. Так и расстались они навсегда. Однако осело в Ване резюме: выгодно находиться под сенью человека сильного, работая за зарплату на деликатных услугах. И под сенью той совершать небольшие “ударчики” на личном фронте устройства собственных делишек, дабы скопить капиталец на день черный, на случай, когда сильный вдруг ослабеет, либо за руку поймает неуемного Ваню на жульничестве, либо попросту решит помощника поменять.

Вскоре папа умер, но мама, заведующая буфетом, семью содержала, крепилась; учеба в институте нелегко, но продвигалась, и смутные мечты Вани начали принимать характер конкретный: влезть в доверие к академику, директору какого-нибудь КБ, а после, будучи при дипломе, действовать по усвоенным схемам бывшего шефа-благодетеля. Но грянула беда. На краже модных замшевых перчаток попался Ваня в институтском гардеробе и немедленно из вуза был выдворен. И ждала Ваню армия - искупающая и воспитывающая. Но до призыва предстояло трудоустроиться. А так не хотелось, так не хотелось!

И тут словно по заказу возник возле Вани толстенький деловитый человечек с лысинкой. И имя человечку было Сема. Сема распахнул перед Ваней горизонты ослепительные. Прошлая жизнь в их сиянии предстала перед Ваней ничтожной и ошибочной, понятой в корне неправильно и искаженно. А разбитые перспективные планы на будущее - наивными и жалкими.

Сема - человек широкой натуры - предложил Ване зарплату - пятьсот рублей в месяц плюс квартальная премия. Работа же - пустяк: раз в недельку, получив дополнительные командировочные, летать по маршруту Москва - Баку. С “брюликами”. На Ванин недоуменный вопрос, что такое “брюлики”, Сема, мудро усмехнувшись, достал маленький пакетик из плотной коричневой бумаги и высыпал из пакетика в свою пухлую ладошку мелкие, слабо мерцающие камушки. И Ваня понял: “брюлики” означало бриллианты.

- Тащи трудовую, на работу, чтоб пенсионный стаж капал, устрою, - говорил Сема, щедрой рукой наливая Ване алкоголь и подавая вилку, с куском семги. - Истопник, герой труда, устроит? Зарплату - начальнику, сам - свободен... Мнешься? Трусишь? Напрасно. Ты кто? Спецкурьер. Пакетик взял, пакетик передал. Вот я - да, должен бояться. И знаешь чего в первую очередь? Длинного твоего языка. Вдруг кому-либо из друзей брякнешь или любимой девушке...

Ваня чистосердечно оскорблялся: неужели он похож на дурака?

- Нет-нет, - качал лысиной Сема, как бы извиняясь, - ты очень умный, я сразу понял...

И через несколько дней Ваня - с томлением и с тайным страхом в груди, однако гордый до высокомерия ответственной и таинственной миссией, вылетел с первой партией “брюликов” в город Баку.

Работа ему нравилась. Самолет, комфортабельное кресло, красивый теплый город с пальмами и приморским бульваром, шашлыки из севрюги, дешевое сухое винцо, фрукты... И - всего полминуты на процедуру передачи пакетика в обмен на дензнаки условленному лицу в условленном месте. Сказка! Жизнь обрела сладостный оттенок и глубочайший смысл, состоявший, по мнению Вани, в том, что довелось ему наконец-то горделиво возвыситься над суетой.