Кто ответит?

- Зачем обижать? - с достоинством ответил Виталий и, подхватив ключи в воздухе, удалился.

Питательная пицца приободрила. Дальнейший хлопотный день, казавшийся невероятно тяжким, легко выстроился в схему: сейчас на станцию, переобуть две покрышки, зайти к директору - запчасти прибудут к нему послезавтра. Это - начало, первая партия, которая пошла в производство в подсобном цехе одного из захудалых заводиков. И уж эти запчасти будущих хозяев не подведут - технология их изготовления ничуть не ниже самой добросовестной немецкой. Заводик же с данного цеха способен начать свое второе рождение, лишь бы духу у директора хватило, да только вряд ли хватит - слабенький хозяйственник, без инициативы. И жаден, что в итоге его погубит. Наверняка не захочет платить налоги, погрязнет в подпольщине и в черной наличке... И что с ним сделаешь, когда все вокруг заняты тем же самым? Да ничего!

Он вышел из пиццерии, хлопнул по плечу Виталия, дожидавшегося его у машины в наброшенной на плечи куртке, и уселся за руль.

Визит в автосервис решил отложить на часок. Неподалеку была еще одна “точка”, заехать куда представилось нелишним.

Он закусил губу от досады. Каждый день, каждый час с недавних пор словно демонстрировали ему его же загнанность в созданной им ловушке. Ведь не хотел он знакомить Виталия с Матерым, знал: порознь надо держать их и на коротких поводках. Но тогда пиццерию взяли бы под “крышу” другие бандиты.

Но откуда все же возник этот оригинальный “Парламент”? Откуда? Врал Лешка, будто перекупили по сказочной дешевке списанные излишки неких “представительских”... Врал! А он не одернул, пропустил мимо ушей - без того проблем с выяснениями отношений хватало. И вот пятьсот блоков засветились только у Виталия. Излишки? Но дело не только в сигаретах. Через блоки эти паршивые на другое ведь выйдут... на то, что творят эти деятели за его спиной! Творят же!

Он остановил машину у старого московского дома, прошел в высокий, с мемориальной доской у входа подъезд.

Звонок. Желтая точка врезанного в двустворчатую дверь “глазка” на мгновение потемнела, потом осторожный голос вежливо осведомился: “Кто?” -видимо, личность посетителя как следует разглядеть не сумели.

- Открывайте, Эдуард, пока - свои...

- Тсс... - Лысый, сутулый Эдуард, поправив очки - огромные, стрекозиные, приложил к тонким губам палец. - В комнату тихо идем, переводчик там...

Мрачно усмехнувшись, Ярославцев покачал головой. Снял пальто. Тихо, как и просил хозяин, проследовал в комнату.

То, что ожидалось...

Респектабельного вида переводчик в галстуке, с пухлыми наушниками, удобно расположившись в кресле с бокалом аперитива, бубнил в микрофон:

- А теперь перевернись, дорогая... Вот так, на животик...

Телевизор демонстрировал порнушку, а десятки видеомагнитофонов, расставленных на полу и стеллажах в паучьем переплетении проводов, копировали продукцию. Тут же грудами теснились кассеты в однообразно одинаковых упаковках, что Ярославцев счел за нехороший симптом.

“Опять - Матерый?”

- Пройдемте на кухню, Эдуард, - шепнул он хозяину на ухо. - Оторвитесь... Времени мало.

На кухне работал лазерный проигрыватель, и копировали с крутившегося на нем серебристого диска еще десяток магнитофончиков.

- Ну, я все понял, - сказал Ярославцев. - Аппетиты, Эдик, у вас выросли изрядно.

- Ой, только не надо праведных нотаций, - отозвался тот. - На плачевный финал намекаете? Ну... если суждено, не судьба, значит.

- Позвольте объяснить вам элементарные вещи, - продолжил Ярославцев, чувствуя, что говорит впустую. - Я понимаю: порнуха - дело выгодное. Но у каждой кассеты есть свой покупатель. Кассет - сотни. Вероятность провала...

- Я все сдаю через скупщика.

- Поздравляю. Вероятность уменьшается. Но не исчезает.

- Торжество плоти людям весьма нравится, - со вздохом перебил Эдуард. - Еще замечу: основную массу не увлекает ни Феллини, ни Антониони.

- Может быть. Но зачем же сознательно идти на статью? Или думаешь, все шито-крыто? Разочарую: уже идет информация о создании тобой сети распространения на периферии. Мне импонирует такой размах, по его абсолютной, естественно, величине, не нравственной, но органам - едва ли. Понимаешь? Если тебя коробит мой переход на “ты”...

- Наоборот. Весьма лестная для меня форма общения.

- Спасибо. Так вот. Я же, казалось, убедил тебя, сделал лицензию, занимайся видеопроизводством официально...

- Знаете... - Эдуард выдержал скорбную паузу. - Я не подвижник. Пробовал - не получилось, извините. Конкуренция, цены, налоги... Не! Долю я вам четко отстегиваю... И я не хочу вас обидеть, поймите. Знаю: вы смотрите на меня как на дешевку, но каждый живет своим, и не приставляйте мне собственную голову.

- Сколько магнитофонов пришло к тебе через Матерого? - внезапно спросил Ярославцев.

- Ну это... - Эдуард явно замешкался, - это... наши дела, простите, конечно...