Да, действительно так. Все верно. Валентина вышла замуж. У Валентины был муж. Дети. Ее филотическая связь с братом несколько поослабла. Тогда как у Пликт не было более сильных привязанностей. Она посвятила свою жизнь Эндеру. Поэтому, если, как утверждает Королева Улья, филотические связи служат передатчиками мысли, совершенно не удивительно, что Пликт воспринимала Эндера лучше всех. Ее ничто не отвлекало. Она отдавалась этому целиком и полностью.
Даже Новинья из-за своей привязанности к детям не могла похвастать таким отношением к Эндеру. Но если бы Эндер заподозрил такое, разве это не обеспокоило бы его? А может, наоборот, только привлекло бы? Валентина достаточно хорошо изучила людей, чтобы знать, что поклонение — самая соблазнительная вещь на свете. «Не привезла ли я с собой соперницу, которая погубит любовь Эндера и Новиньи?»
«Могут ли сейчас Эндер и Пликт читать мои мысли?»
Валентина ощутила зарождающийся страх, почувствовала себя такой беззащитной. Как бы в ответ на ее мысли, в голове у нее успокаивающе зазвучал голос Королевы Улья:
—
«Может быть», — подумал Эндер.
—
«Я никогда не подниму на тебя руку». Посланная Эндером мысль прозвучала как шепот, практически растворившись в мольбах Королевы Улья.
«У нас все равно не поднимется рука убить тебя, — подумала Валентина. — Это ты с легкостью могла бы расправиться с нами. Сразу после того, как построишь необходимые корабли. Соорудишь орудия. К приходу человеческого флота ты могла бы быть уже готовой. На этот раз возглавляет их не Эндер».
—
«Тихо, — раздался шепот Эндера. — Тихо. Не волнуйся, успокойся. Ничего не бойся. Не бойся людей».
«Не строй судов для свинксов, — подумала, в свою очередь, Валентина. — Построй корабль для себя, потому что ты сможешь уничтожить вирус, подхваченный тобой, а они — нет».
Мольбы Королевы Улья внезапно сменились резкими упреками:
—
«Нет», — подумала Валентина. Ей уже стало стыдно за столь низкое предложение предать. Или эти чувства принадлежали Королеве Улья? Или Эндеру? Различит ли она теперь, какие мысли и чувства принадлежат ей, а какие — кому-то другому?
Во всяком случае, страх, который она переживала… он точно принадлежал ей одной, она была почти уверена в этом.
— Пожалуйста, — сказала она. — Я хочу покинуть это место.
— Eu tambem, — поддержал ее Миро.
Эндер сделал один маленький шажок к Королеве Улья и протянул руку, чтобы коснуться ее на прощание. Она не стала в ответ подавать ему одну из своих лап — ими она сейчас выдавливала из себя остатки вязкой жидкости в ямки, где покоились яйца. Вместо того Королева подняла закрылок, взмахнула им и осторожно пододвинулась к Эндеру. Его рука легла на черную, отливающую радугой поверхность.
«Не дотрагивайся до нее! — мысленно закричала Валентина. — Она схватит тебя! Она хочет подчинить тебя!»
— Тсс, — вслух произнес Эндер.
Валентина так и не поняла, то ли таким образом он ответил на ее мысленный призыв, то ли обратился к Королеве Улья, успокаивая какие-то ее страхи. Это не имело значения. Спустя считанные мгновения рука Эндера снова очутилась в клешне жукера, который увел их обратно в темный тоннель. На этот раз Эндер поставил Валентину второй, Миро третьим, а Пликт замыкала вереницу. Поэтому Пликт последней бросила взгляд на Королеву Улья, поэтому именно Пликт подняла руку в прощальном жесте.
На протяжении всего пути назад, на поверхность, Валентина изо всех сил старалась понять, что же с ними произошло. Она всегда считала, что как только люди научатся общаться друг с другом посредством мыслей, обходя неточности языка, то наступит всеобщее понимание и ненужные споры и раздоры устранятся сами собой. Вместо этого она обнаружила, что язык, увеличивая разрыв между людьми, может одновременно смягчать их, успокаивать, помогать уживаться вместе, даже если в действительности они не понимают друг друга. Иллюзия понимания позволяла людям успокаивать себя мыслью, что они больше походят друг на друга, чем это есть на самом деле. Может быть, язык куда лучше.