Ксенос и фобос (СИ)

— Не везде, — поворочался сзади кто-то из прапорщиков. — В центре еще так кое-где, говорят. В Курье — там погорело много, увидите сами. Все же деревянное стояло. Ну, и у нас тут. У наших некоторых семьи тут были, товарищ майор. Так теперь им оружие командир давать запретил. Говорит, до нужного момента. А когда момент будет — не сказал.

В молчании пронеслись по-над берегом Камы. Потом светлым солнечным сосновым бором по совершенно пустой дороге, занесенной с краев рыжими иголками. Мимо черных пепелищ Нижней Курьи.

— Здесь у моста наши тоже стоят?

— А теперь все — наши.

На въезде в город у поста ГАИ стоял БТР с трехзначным номером белой краской на борту. Из старых. Учебный, видно. И будка гаишная была укреплена — оставлены только щели.

— Дальше как, товарищ майор?

— Направо давай, но скорость сбавь. Все смотрим в оба!

Ехать на малой скорости по совершенно пустой дороге было непривычно и неприятно. Но исполнили приказ привычно. Сидорчук оглядывался пару раз, проверяя: прапора смотрели каждый в свою сторону, и автоматы у них были под рукой — все, как на «чужой» территории.

На ходу обдумывать сказанное перед прощанием Клюевым было некогда. Задача получена — надо ее исполнять. Проверить выезды из города. Не удаляться. Выяснить, что случилось с московским спецназом. Выяснить по возможности судьбу выехавших из города. Это уже дома, в тишине, можно будет проанализировать паузы в словах, тон, как держался командир. Потом. А пока — смотреть в оба!

— Стой!

Машина резко затормозила, заставив пассажиров глубоко кивнуть. Сзади что-то громыхнуло.

— Вы там поосторожнее, мужики, — задумчиво сказал Сидорчук, не оборачиваясь. — А то пристрелите еще невзначай.

— Никак нет, — пропыхтел кто-то из прапорщиков снизу. — Пристрелить невзначай — это не к нам.

— Шутишь. Молодец.

Сзади поняли по тону, что Сидорчук не расположен к веселью, примолкли. А потом все же кто-то из них глянул вперед:

— Оп-па! Это как же?

Справа и слева стоял темный еловый лес. Шоссе, такое широкое в границах города, сузилось до двухполосной дороги. Солнце уже поднялось сзади, высвечивая, как на театральной сцене, мельчайшие подробности.

Впереди на дороге, аккуратно выстроившись колонной вдоль правой обочины, стояли чужие БМП. Дальше виднелись какие-то грузовики. Поблескивали цветным легковушки. Даже автобусы были видны. Потом дорога делала поворот, и что там за поворотом можно было только гадать. Но людей видно не было. И охранения у БМП — тоже.

— Товарищ майор…

— Тс-с-с… Наблюдать.

Они сидели молча минут пять, но впереди ничего не изменилось.

— Дистанция двадцать метров. По одному, чтобы прикрыть отход, если что. Водитель у машины… Вооружен?

— Так точно!

— Выйти из машины. Слушать, смотреть. Прикрывать последнего. Я первым. Вопросы?

— Нет вопросов.

— Выходим. Только без лишнего шума. Оружие к бою!

Щелкнули вразнобой предохранители, лязгнули затворы. Сделав паузу, Сидорчук повернул мягко ручку и бесшумно шагнул на обочину. Оглянулся, подмигнул своим прапорщикам и пошел неторопливо, стараясь ступать легко, вслушиваясь в шелест деревьев, в ветер, не приносящий посторонних шумов, в птичий крик.

За ним, отпустив немного, вышел один из прапорщиков. Затем второй. Так и шли, вразвалочку, без спешки, «ушами вперед».

У заднего БМП Сидорчук приостановился, покрутил головой влево-вправо, склонился чуть не до самой земле, потом заглянул осторожно в распахнутые десантные люки. Из внутреннего кармана достал врученную перед отъездом компактную цифровую фотокамеру, сделал общий снимок, потом сверкнул вспышкой внутрь боевой машины. Прошел еще немного и щелкнул туда, вперед, вдоль колонны.

Снова остановился.

Когда он останавливался, идущие сзади с автоматами наизготовку прапорщики приседали на колено, смотрели, слушали, двигая стволами автоматов на каждый шум, не спуская указательных пальцев со спусковых крючков.

Водитель присев у колеса, посматривал из откуда-то появившегося бинокля в их сторону, держал в правой пистолет, положив длинный ствол на колено.

Сидорчук, шагая все медленнее, проверил второй БМП. Потом, легко вскочив на подножку, заглянул в кабину КАМАЗа. Опять сверкнул вспышкой. Попробовал переднюю дверь у высокого джипа. Она распахнулась легко и бесшумно. Отступив назад, заглянул осторожно, одним глазом, потом подошел вплотную, и снова заработала фотокамера.

Вот он оглянулся назад, на своих, развел руками — мол, ничего не понятно. Показал, чтобы осторожнее шли и, ступив на левую обочину, шагнул за поворот.

* * *

— Ну, и что ты мне скажешь, начальник разведки?

— По-моему, они все просто вышли из своих машин.

— Ага. Так, значит, вырисовывается вполне понятная картина. Остановились организованно, заглушили движки, вышли, захлопнули двери… И, что, в лес?

— Дальше — не знаю. Не похоже, что в лес. Следов никаких нет. Кусты не сломаны, а народа там было очень много.

— А спецназ?

— Знаешь, командир, мне кажется, что спецназ — они ведь тоже люди. Они открыли люки, вышли. Вот и все, что могу сказать. Остальное смотри на фото.

— На фото… Аналитики? Виктор, что скажешь?