Крысиная башня-2

Ничо, потушили! — и он уже представлял, как потом, завтра к примеру, будет рассказывать БорисАндреичу, как, рискуя жизнью, под обстрелом, он сбивал струёй углекислого газа пламя с горящей боевой машины! Через это и какую-нибудь значительную долю в дележе трофеев можно будет вытребовать! — сверх того, конечно, что удастся самому зашоппить! На Пригорке, небось, много чего можно взять — запасливые они, эти церковники! Да, и, конечно, найти потом эту суку Зульку, что ему тогда, считай, руку сломала дубинкой, до сих пор болит! — и отрезать ей голову! Живой или мёртвой — без разницы. БорисАндреич возражать ведь не будет, а он Хозяин! Отрезать; и, как и собирался, притащить в деревню, показать всем пацанам! — чтоб срались от страха и от его крутости! Вот така вот!

Только не сложилось нефига! Всё пошло как-то не так. Сначала из леса выкатился этот несуразный броневик, — Хокинс, считая что это подмога им и никоновским; и поначалу-то не прячась, выставив голову из окопа, хорошо его рассмотрел, — вплоть до залепленного снегом Винни-Пуха на бампере и до дурацких картинок на залепленных частично бортах же. Вот ржачка! — но потом как-то стало не до смеха. Когда эта дурында с ходу опрокинула пулемётный Барс, предварительно его густо обстреляв; а потом с неё раз за разом стали лупить из гранатомётов в отставший отрядовский БМП. И ведь попали, подбили его! — дальше, когда с этого монстра чесанули из нескольких пулемётов по окопам, он уже не смотрел, конечно — свалился на дно окопа, и зажав голову локтями, слушал, как воет и стонет прорезаемый стаями свинца воздух над окопом… Хорошо, как хорошо, что не сунулся раньше времени на Пригорок-то! — потом оттуда, под этими пулемётными струями-то с броневика, хер было б улизнуть!

* * *

В общем, небось не дурак — сообразил, что что-то у отрядовцев, у Гришки, у Хозяина с Мунделем и Лоером пошло не так, а точнее — через жопу. На Пригорке то разгоралась, то затихала стрельба; снизу рычал двигателем, пытаясь взобраться на склон, тяжёлый монстр, периодически разражаясь очередями в сторону церкви, где засели отрядовцы, — и Альберт решил, что нуегонахер, такие трофеи, такую добычу, — ибо наглядно видно, что тут чего-то не того, чему наглядное же свидетельство и перевёрнутый Барс, и жирно чадящий расстрелянный БМП. И принял решение сматываться. А завтра посмотрим-разберёмся кто тут кого.

Только сразу уйти не удалось. Эта махина рычала и ворочалась под пригорком, и, несмотря на мощу, видать за счёт своей тяжести не могла вскарабкаться наверх; но зато густо постреливала во все стороны; и чесать под пулемётами было бы совсем глупо! И Хокинс принял решение не спешить; а проползти пока по окопам, — ишь, они тут много понарыли, небось ещё с осени! — и, может быть, по окопам-то и удастся выйти на другую сторону Пригорка, а там и драпануть до дома. Конечно, был шанс нарваться в окопах же на кого-нибудь с оружием и огрести, — но расчёт он состроил на том, что он ведь — пацан! Он ведь сам-то без оружия! Он как бы в замесе же и не участвует! — за что его убивать?? Это если этим, общинским попасться. А если «своим», — так как бы «я с вами!», вот, поручение иду выполнять! Какое-нибудь. Нормальный расклад, ага.

Только понарыли они тут уж очень дочёрта. Он стал петлять, дважды натыкался на явно прежде замаскированные типа норы; боясь получить оттуда очередь в бок, кричал туда, что «он не при делах» — но там уже никого не было. И, в итоге, сбившись, заполз совсем в другую сторону; где рык этого чудища стал раздаваться не слева, как бы должен, а справа. Впрочем, он ведь и ездил туда-сюда; и мог сам сместиться, — и Хокинс осторожно высунул голову над насыпью, чтоб определиться… Не, реально — не туда заполз! Надо назад поворачивать; либо вообще дожидаться сумерек, которые вот, уже, видно что скоро — того, окутают холм. «Опустится покрывало ночи», как выразился бы Хозяин; он любил красиво выражаться.

Зато набрёл на тупичок, где в повалку, один на другом, лежали два трупа.